top banner

Анатолий Максимов: ««Викинг» – это не про тогда, а про сейчас»

Автор: Мария Мухина

26 декабря 2016

Глава «Дирекции кино» о своем проекте и ситуации в российском кино

Несмотря на достаточный на самом деле объем материалов, которые отрасль уже увидела по ВИКИНГУ (больше – только фильм целиком), этот новогодний релиз по-прежнему остается самым загадочным. До бесконечности можно спорить и приводить аргументы с контраргументами. Вспоминать ЭКИПАЖ или ДУЭЛЯНТА. И все равно – рассудит зритель. Немного повысив свои прогнозы по этой картине, мы, тем не менее, постарались обсудить моменты, вызывающие скепсис, с человеком, который семь лет жизни отдал этому детищу. И Анатолий Максимов по традиции оказался красноречив и щедр на метафоры.

Вас, наверное, уже только ленивый не спросил, как такое возможно – семь лет работать над картиной и за месяц до релиза не иметь еще готовой копии?

Потому что над такой сложной картиной работать нужно, пока можно, то есть до самого последнего дня. Это абсолютно нормально для мировой практики, фильм гигантский, и хочется, чтобы он получился таким, каким его задумывали, чтобы потом не жалеть всю жизнь: могли, а не сделали.

Смена даты (сначала в планах было выходить 22 декабря) связана с темпами производства?

Нет. Это связано с тем, чтобы правильно показать картину. Новый год – это всегда его ожидание. Уже вечером 1 января, несмотря на все поздравления, которые мы раздаем и получаем, становится ясно, что праздник прошел, начинается новое время, другая жизнь. Это этап, рубеж, короткий момент незагруженного, чистого восприятия, отдохнувшего сознания. Мы хотим воспользоваться этой магией чистого листа, чтобы рассказать аудитории что-то новое, о чем в нашем кино не пытались рассказывать до нас. Это хорошее время для общения, для возможности, посмотрев фильм, обменяться мнениями. А именно в общении зрителей рождается формат кинособытия, на который мы претендуем своей картиной. Возможно, она задевает нерв. Наши самые первые зрители рассказывали нам, как до утра спорили потом, почему все так случилось в этой истории. Потому что все, о чем рассказывает фильм, было на самом деле. Риск первых трех предновогодних дней проката, занятых предпраздничными заботами, очевиден. И здесь мы зависим от того, насколько эффективным окажется наше промо.

Такой элемент вашего промо, как логотип фильма, вызывает немало вопросов. Он ведь правда практически не читаем. Для чего вы его используете?

Для нас это знак, сгусток энергии, а не шрифт, которым набрано заглавие. Логотип – часть более сложного общего концепта. Как и в самом фильме, в лого сходятся грубые фактуры раннего Средневековья (способ написания букв позаимствован из старославянского языка) и актуальные визуальные решения (при желании наш логотип может стать стильной татуировкой). Такой ки-арт понадобился нам, чтобы заявить аудитории: ВИКИНГ – не совсем то кино, к которому вы привыкли и ждете (или не ждете) увидеть.

Почему вы не продаете кино через российскую историю? Ничто из материалов не объясняет зрителям, что герой Данилы Козловского – князь Владимир, про которого каждый школьник знает, что он крестил Русь.

Потому что исторический фильм – это не только эффект, но и дефект. «Какая Древняя Русь? Нас и здесь неплохо кормят!» Мы думаем привести публику на уникальное приключение, на масштабное зрелище. А то, о чем говорит фильм, люди увидят сами и поймут, каждый согласно своим возможностям. Но главная проблема не в том, что это картина о русской истории, а в том, что она российская. Наш теглайн «Тебе нужно увидеть, чтобы поверить» в маркетинге переворачивается как в зеркале: «Тебе нужно поверить, чтобы увидеть». Зрители в своей массе не готовы идти в кино на российский фильм. Но с удовольствием посмотрят его в пиратском Интернете. Слишком много раз бренд отечественного кино «рассосался», слишком много раз российский фильм претендовал на место на киноэкране, не имея на это вообще никаких прав. Поэтому при продвижении проекта мы выстраиваем разные коммуникации с разными демографиями, в зависимости от степени их доверия к отечественному кинопродукту. Самая сложная для нас группа – 12–18 лет. Эта аудитория в принципе не верит, что наше кино на что-то способно. Их много, и они пришли в кинотеатры после того, как наши фильмы ушли с призовых мест в отечественном бокс-офисе, а доля национального кино в российском прокате упала почти в два раза. С демографией 18–23 чуть полегче. Они застали отблески заката отечественной кинематографии, но их физически очень мало, это дети демографической ямы 1990-х. А вот 24–35 – это идеальная демография для нашего фильма. Эта аудитория еще помнит, что «наши тоже могут», и способна принять базовый месседж картины: история – это симптом, диагноз – это мы. Мы такие, потому что у нас было это прошлое, и от него никуда не уйти. С аудиторией 35+ не так просто. Она верит, что настанет день для отечественного кино, когда оно снова станет национальным искусством. Но для них ВИКИНГ – немного более жесткий и «быстрый» фильм, чем это было принято в нашем традиционном кино. Главная задача нашего промо – поворачивая картину разными гранями, предложить каждой демографии что-то свое, ожидаемое именно ею. ВИКИНГ – мультифасетное кино, способное предложить для 12–18 лет аттракцион тяжелых мечей, берсерков и безбашенных супергероев, для 18–23 лет – историю раздора внутри правящего дома на манер «Игры престолов», для демографии 24–35 – фильм голливудского формата, но про свое и про своих. А для аудитории 35+ – драму о единственном способе изменить мир, изменив самого себя.

Вы вот раньше любили приводить метафору, что все, кто выпускает российское кино, прокладывают лыжню для других кинематографистов. Сейчас есть ощущение, что несмотря на разные кассовые результаты недавних наших картин, зритель в целом задобрен.

Зритель – увидим, а вот репертуарное планирование – явно нет. Самое для нас тяжелое – преодолевать брезгливость кинотеатров, равно как и всеобщее внутреннее ощущение поражения, возникающее, как только речь заходит о российском фильме. «Вы семь лет делали, потому что не умеете работать. В Голливуде бы такое за два месяца и сняли, и смонтировали. Не умеете – не позорьтесь!» Ведь неслучайно, что самым большим успехом у нас пользовался тизерный трейлер, в котором не было ни одной реплики на русском. Как только слышат русскую речь актеров, включается механизм защиты: «Пускай сами смотрят свое кино!» При этом в иноязычном сегменте Интернета реакция на тот же трейлер зеркальная: «И это сделали русские?!!»

Можно, наверное, и по-другому мериться с Голливудом – там бы ВИКИНГА сняли в разы дороже. За счет чего у нас сегодня можно экономить при производстве вот такого масштабного кино? Люди готовы работать круглосуточно без компенсаций?

В первую очередь – за счет длительной и детальной подготовки на стадии предпроизводства. Каждый съемочный день у нас был расписан, как военная операция. Три юнита, семь камер, сто лошадей и несколько сотен актеров массовых сцен. Вокруг огонь и вода, а вместо медных труб – настоящее железное, не трюковое оружие. Все актеры в разных моделях исторических костюмов и многочасовом сложнейшем гриме. В среднем один съемочный день мы готовили 27 дней. Но сняли в итоге за 92 дня, как и планировали. Мы не делали ничего такого, что в мире до нас никто не делал. Но у нас это было по своим технологиям, в наших условиях и с другими творческими кадрами. Для нашей киноиндустрии многое делалось впервые. И если бы не Леонид Эмильевич Верещагин с его лучшей в стране командой организаторов кинопроизводства, такого фильма у нас не было бы. С развитием альтернативных способов киносмотрения и неразвитием бюджета в каждой отдельной семье поход в кино – это ставка на зрелище. А билет что на наш, что на голливудский фильм стоит одинаково, поэтому качество большого зрелища – это главное, во что мы упирались: насыщенность кадра (а это в первую очередь правда фонов и правда деталей) и, конечно, массовка. Режиссер по работе со вторым планом кастинговал несколько тысяч человек, репетировал с ними, показывал результат, пока не отобрал несколько сотен. Тех самых, для кого существование в историческом мире оказалось органичным и правильным. Неправда возникает ведь сама собой, проступает из мельчайшей детали, но развивается лавинообразно и уничтожает энергию на корню. Мы хотели снимать конные сцены в Казахстане, но ситуация с рублем накренилась, как палуба корабля, и надо было принимать жесткие решения. В итоге мы отправились в Крым. И несколько недель везли туда караван казахских каскадерских лошадей, через границу и фитоконтроль, но оказалось, что в Крыму, в отличие от Казахстана, нет нужных нам пятисот всадников, которые могли бы удержаться в седле в случае конной атаки. Кто-то робко спросил: а можно женщин добавить? И это было решение вопроса, неформатное, но эффективное: у печенегов в кадре лица замотаны от пыли. Понижавшая наши бюджетные возможности стоимость рубля одновременно и повышала КПД фильма: за меньший ресурс у нас открывались бόльшие возможности. Производство, ориентированное исключительно в рамках собственного рынка, дало нам фильм, бюджет которого в условиях мирового кинопроизводства оценивается в 100 миллионов долларов, а реально стоит нам 20 миллионов. Эта пятикратная разница дает хорошее конкурентное преимущество нашей киноиндустрии.

Сегодня, когда невероятно развита компьютерная графика, где тот баланс, который нужно выдержать, чтобы все выглядело правдоподобно и не стоило запредельно дорого? Как массовка, о которой вы рассказываете, сочетается с технологиями?

Есть такой процесс, как фотограмметрия. Мы прямо на площадке отсняли на сотню камер, расположенных по кругу, большое количество костюмированной массовки и даже лошадей, получив идеальные модели для размножения цифровых двойников. Дальше использовали классический мок-ап, когда пластически убедительно движущийся каскадер оживляет созданную нами модель.

Наверняка очень многое на этом проекте делалось впервые для нашей отрасли. Нет ли опасений, что кадры, взращенные на картинах, подобных ВИКИНГУ, решат, что теперь им можно попытать счастья и позарабатывать денег на Западе? Ведь сложнопостановочные фильмы у нас снимаются редко.

Мне бы очень не хотелось, чтобы такое случилось. Мировые технологии применимы в наших условиях – проблема только в творческих кадрах. Их мало, потому что киноиндустрия не ставит перед ними адекватные мировому уровню задачи. Если будут заказы, обязательно возникнут кадры для их решения, но пока их крайне мало. Для нашей киноиндустрии жизненно необходимо, чтобы в год выходило хотя бы шесть таких фильмов, как ЭКИПАЖ. Но саккумулировать бюджет для производства такого фильма и собрать творческие кадры – задача чрезвычайно сложная. С другой стороны, если таких фильмов не будет, кинопроцесс в нашей стране может остановиться: снимать картины продолжат, а вот смотреть их никто не будет.

Расскажите, пожалуйста, в чем будет отличие двух версий фильма – 12+ и 18+? И каково, на ваш взгляд, процентное соотношение этих копий?

Я думаю, что в многозальниках определяющим будет время сеанса, потому что 12+ – это семейная аудитория. Концепция родилась у нас еще во время обсуждения тизерного трейлера: «Средневековье и 12+ – вы издеваетесь?» Нам не хотелось потерять специфику исторического периода. Думаю, в многозальниках форматы разведутся так же легко, как разводятся 2D и 3D. С однозальниками сложнее, но у них будут обе версии, и они сами смогут выбирать.

Интересно, что вы так скрупулезно восстанавливали костюмы и оружие, реконструировали прочие исторические факты, а в плане языка как будто не соблюдали точность. Герой Данилы, например, говорит на абсолютно современном русском языке. Как вы решали этот вопрос?

Викинги говорят на старонорвежском, честно, ромеи – по-гречески, печенеги, язык которых не дошел до наших дней, общаются на созданной нами смеси тюркских языков. Что касается русского, то реконструируя мир и стремясь к аутентичности, мы добивались при этом прозрачности языка для современной аудитории, выпалывая из него все включения последнего времени – галлицизмы, англицизмы. Эйзенштейн для своего ИВАНА ГРОЗНОГО придумал, используя элементы старославянского, особый, выспренний язык, который очень подходил для экспрессионистского стиля его фильма. Нам было важно избежать принудительного историзма. Мне страшно нравится, что разговор на мосту между Владимиром и Рогнедой, с одной стороны, звучит почти как перепалка в ночном клубе, а с другой стороны, практически дословно воспроизводит их разговор из «Повести временных лет». ВИКИНГ не про тогда, а про сейчас.

Самое читаемое

Кощей в Эрмитаже: сборы российского кино за рубежом в 2023 году
Подробнее
«Рецепт любви»: картина об искусстве жизни по-французски
Подробнее
Международная касса: «Кунг-фу панда 4» вырвалась вперед
Подробнее
Касса четверга: «Летучий корабль» вырывается вперед
Подробнее
Предварительная касса уикенда: «Летучий корабль» возглавил российский прокат
Подробнее
Предварительная касса четверга: «Летучий корабль» ожидаемо возглавил прокат
Подробнее
Официальная касса России: чарт возглавил «Летучий корабль»
Подробнее
Касса России: «Летучий корабль» возглавил прокат
Подробнее
Съемки второго и третьего «Чебурашки» будут идти одновременно
Подробнее
Стартовал прием заявок на Московский питчинг дебютантов в рамках ММКФ
Подробнее
В Москве прошла премьера второго сезона «Обоюдного согласия»
Подробнее
РОСКИНО проведет Фестиваль российского кино на Кубе
Подробнее
Премьера «Фуриосы» состоится на Каннском кинофестивале
Подробнее
Суд не стал ужесточать наказание Никите Кологривому за дебош в баре
Подробнее
Создатели нейросети Sora проведут встречи с голливудскими студиями
Подробнее
Срок ареста Никиты Кологривого могут увеличить
Подробнее
Эмир Кустурица поддержал россиян после трагедии в «Крокус Сити Холле»
Подробнее
Марго Робби спродюсирует экранизацию игры The Sims
Подробнее
Стали известны победители кинофестиваля «Дух огня»
Подробнее
Обзор новинок проката на уикенде 28–31 марта 2024 года
Подробнее