top banner

Оксана Карас: «Мне сложно говорить о серьезном впрямую – легче спрятаться за юмор и иронию»

Автор: Рая Башинская

15 июня 2019

Режиссер фильма «Выше неба» − о своем проекте-участнике «Кинотавра»

Обладатель Гран-при «Кинотавра» за комедию ХОРОШИЙ МАЛЬЧИК Оксана Карас снова участвует в основном конкурсе фестиваля. На этот раз – с драмой ВЫШЕ НЕБА, рассказывающей о сложной внутрисемейной динамике, когда интересы членов семьи выстраиваются вокруг возможностей смертельно больной 18-летней дочери. Одновременно это поэтичное летнее кино о первой любви и становлении личности. О художественных и сюжетных нюансах картины и участии в «Кинотавре» рассказывает Оксана Карас.

ВЫШЕ НЕБА в чем-то пересекается с ХОРОШИМ МАЛЬЧИКОМ, который стал победителем на «Кинотавре» три года назад – и там и там это история семьи, главным героем стал подросток и есть детективная интрига. Чем вас привлекают такие истории взросления молодых ребят?

Я все-таки надеюсь, что ВЫШЕ НЕБА – более взрослое кино. Первая половина фильма отводится героям Таси Вилковой и Филиппа Авдеева, которым больше восемнадцати, а вторая сосредоточена на проблемах родителей в исполнении Виктории Толстогановой и Алексея Аграновича. В большей степени это кино о распаде семьи, о столкновении поколений отцов и детей, о становлении личности и об обретении себя. Тема взросления и первой любви – только одна из составляющих картины. Есть линия токсичных отношений мамы и дочки, есть тема родительских манипуляций, есть тема освобождения человека внутри семьи и обретения самого себя. Фильм в принципе о том, как жить внутри семьи и при этом оставаться человеком, который осознает свои желания и добровольно находится внутри этого маленького сообщества. Может быть, это и о пробуждении первой чувственности, но глобально сам фильм рассказывает об истинности института семьи. Есть там такой идеалистический авторский посыл, что семья должна строиться на любви и на правде. Я хотела разобраться, что на самом деле скрывается за благополучным и счастливым фасадом семьи моих героев. Мне было интересно проанализировать, как начинаются отношения, как возникает эта «химия», когда два совершенно чужих человека вдруг испытывают сильное влечение друг к другу. В случае с молодыми героями это не просто история про первый секс, а действительно большое светлое чувство. И почему отношения распадаются, почему мы, как правило, не замечаем тот момент, когда они уже умерли, как в той американской пословице: лошадь сдохла – слезь с нее. Мне кажется, в фильме есть эти абсолютно прямые, понятные зрителю параллели между отношениями молодой пары, где любовь только появилась, и взрослых, сильно обремененных десятилетиями совместной жизни, детьми, бытом, общими воспоминаниями. Изначально мне, как и сценаристу Кате Мавроматис, хотелось снять кино о сложных драматичных отношениях мамы и дочери, но за те четыре года, что я искала финансирование, замысел претерпел сильные изменения. Я сама за это время изменилась, мои внутренние проблемы и боль стали другими, поэтому история преобразовалась в полноценную семейную драму.

Насколько сложно было вести вместе несколько полноценных сюжетных линий, которые развиваются без непосредственного участия главной героини?

Свести их было не сложно. Это обычная работа над сценарием, которая растянулась на несколько лет. В декабре 2016 года Рубен Дишдишян спросил меня, есть ли сценарий, который я мечтаю снять, и я показала ему эту историю. Она ему понравилась, он предложил подать заявку в минкульт. Я посмотрела на сценарий другими глазами и начала мучить Катю, что нужно усилить конфликт родителей и детей, что нужно развить мужские характеры, добавить линию отца и подруги главной героини немного в духе КРАСОТЫ ПО-АМЕРИКАНСКИ. У Кати очень хорошо получаются женские образы, а мне в кино как раз близки мужские. Работа над сценарием продолжалась вплоть до съемок. Да и на площадке я еще писала какие-то сцены, которые вошли в монтаж. Ну а в монтаже вдруг стало понятно, что детективная линия сильно выбивается и нужно ею пожертвовать в пользу более значимых. Любой режиссер с этим сталкивается, если история не совсем линейная и простая.

После просмотра ВЫШЕ НЕБА создается впечатление, что это летнее, солнечное, легкое и прозрачное кино о подростках и их родителях в духе лучших образцов советского кинематографа. Также первым делом на ум приходит 100 ДНЕЙ ПОСЛЕ ДЕТСТВА Сергея Соловьева, 14+ Андрея Зайцева, ранние фильмы Михалкова. Имели ли вы в виду эти картины при создании, какие ленты в целом вас вдохновляли?

В ВЫШЕ НЕБА есть этот летний романтический флер. Все события происходят за одну неделю, незадолго до языческого праздника Ивана Купалы, когда вся природа находится на пике своего созревания. Главные герои тоже попадают под магию этого времени. В такую пору невозможно не влюбиться, если есть хоть какой-то намек, малейшая предрасположенность к роману – он будет. Мне важно было сохранить эту интонацию – не пошлости и вульгарности, а именно юношеской чувственности, томления, желания, когда чего-то хочется, но непонятно, чего. Наверное, все эти темы архетипичны для кинематографа. Но если честно, в большей степени мне хотелось, чтобы в фильме появился оттенок легкой чувственности – не такой буквальной, тянущей за собой морализаторство, а легкий, ни к чему не обязывающий флер, какой есть во французских фильмах. Плюс мы с оператором Сергеем Мачильским выбрали как ключ к изображению работы американского фотографа Сола Лейтера. Он считается пионером уличной цветной фотографии и часто снимал через прозрачные поверхности – окна, стекла, зеркала, какие-то телефонные будки, провоцируя смотрящего на подглядывание. Кроме этого вуайеристского приема, он обожал влажные фактуры: капли дождя, туманы, снег, лужи, росу, запотевшие поверхности. Все эти трюки с неясными фигурами, преломленным светом и легкой завораживающей недосказанностью делали его работы очень поэтичными. При этом по композиции, как правило, Лейтер выстраивал кадр так, что основное событие происходило где-то в самом углу, а на первый план выходило нечто необязательное, создающее атмосферу, но не двигающее сюжет. Понятно, что мы не буквально использовали этот прием, а только вдохновлялись им. Но это был очень правильный ключ к изображению нашего фильма. К тому же мне всегда сложно говорить о серьезном впрямую. Легче спрятаться за юмор и иронию, чтобы не говорить со складкой на лбу и менторским тоном о темах, которые на самом деле волнуют. В ВЫШЕ НЕБА таким защитным механизмом стал для меня способ съемки – вот этот не буквальный рассказ, а через подглядывание.

После ХОРОШЕГО МАЛЬЧИКА вы рассказывали о желании продюсеров сделать прокатное кино, из-за которого пришлось отказаться от снов главного героя, которые глубже передавали бы его взросление. Происходило ли нечто подобное с ВЫШЕ НЕБА?

В ХОРОШЕМ МАЛЬЧИКЕ действительно продюсеры были инициаторами того, чтобы сны главного героя ушли, а здесь только я несу ответственность за монтаж, это моя самоцензура. Я хочу поблагодарить своих продюсеров Рубена Дишдишяна и Колю Ларионова, которые были очень тактичны и уважительны в течение всего творческого процесса. И если высказывали какие-то свои пожелания и советы, то в предельно корректной форме, и право принимать окончательное художественное решение оставалось за мной. Все было по любви. Я с удовольствием увеличила бы фильм минут на семь и рассказала бы его с бóльшими психологическими подробностями. Но есть еще такое понятие, как зрительская усталость, которая появляется где-то на 80-й минуте, когда зрителю уже хочется развязки истории. По сценарию финал должен был быть более детективным, но в монтаже после сокращения детективной линии действие стало развиваться быстрее. Никогда не бывает такого, чтобы снял кино и остался всем доволен. Наверное, я еще учусь режиссерской смелости рассказывать историю именно в том темпе, который мне кажется необходимым, не заигрывая со зрителем, не суетясь внутренне, не опасаясь, что никто ничего не поймет и уснет на просмотре.

Герои в фильме легко раздеваются, есть пара откровенных сцен, но это не выглядит пошло или стыдно. Легко ли актеры соглашались на такое?

Во-первых, они все читали сценарий. Во-вторых, во всех этих сценах есть драматургическая необходимость. Это не просто нагота ради наготы. Мне повезло, у меня снимались потрясающие актеры – талантливые, профессиональные, чуткие, с огромным желанием сделать эту историю. Таисия Вилкова, Дарья Жовнер, Полина Виторган, Настя Богатырева, Артем Немов, Филипп Авдеев, ну и, конечно, Вика Толстоганова и Алексей Агранович. Это точно тот случай, когда не за деньги люди работали. Было даже наоборот: посмотрев сцену, артисты говорили, что все выглядит очень красиво и они были бы готовы вообще раздеться, а не только остаться в нижнем белье. Девочки даже возмущались: почему ты как режиссер не надавила на нас?

В конкурсе «Кинотавра» в этом году действительно много фильмов о трудностях внутри семьи. Как вы думаете, почему кинематографистов сейчас интересуют именно эти проблемы?

Мне кажется, эти проблемы всегда интересовали режиссеров. Слава богу, наше кино от той беспросветной остросоциальности, которая была в девяностых и начале нулевых, поворачивается в сторону человека и семьи. И на этой территории сосредотачивает свои художественные поиски. Это прежде всего, наверное, вызвано какими-то объективными общественно-политическими причинами, когда ты не можешь открыто говорить о том, что происходит в стране – так же, как это происходило в Советском Союзе, благодаря чему мы имеем сейчас возможность наслаждаться прекрасным советским кинематографом. Когда кино не может открыто артикулировать важные общественно-политические послания или еще не пришло для этого время, то внимание художника переносится внутрь себя и на семью – и получается прекрасное кино. Сейчас тенденция вынужденного художественного эскапизма набирает силу. А может быть, это просто очень крутая работа отборщиков «Кинотавра», которые всегда формируют программу таким образом, чтобы выделить основные тренды и сформулировать какую-то главную тему смотра, как делают все крупные фестивали класса А. Для меня огромная честь и радость, что нас взяли в основной конкурс «Кинотавра».

Самое читаемое

Кощей в Эрмитаже: сборы российского кино за рубежом в 2023 году
Подробнее
«Рецепт любви»: картина об искусстве жизни по-французски
Подробнее
«Ненормальный»: уехать в Китай, чтобы найти себя
Подробнее
Международная касса: «Кунг-фу панда 4» вырвалась вперед
Подробнее
Касса четверга: «Летучий корабль» вырывается вперед
Подробнее
Предварительная касса уикенда: «Летучий корабль» возглавил российский прокат
Подробнее
Официальная касса России: чарт возглавил «Летучий корабль»
Подробнее
Касса России: «Летучий корабль» возглавил прокат
Подробнее
Съемки второго и третьего «Чебурашки» будут идти одновременно
Подробнее
Стартовал прием заявок на Московский питчинг дебютантов в рамках ММКФ
Подробнее
Создатели нейросети Sora проведут встречи с голливудскими студиями
Подробнее
Премьера «Фуриосы» состоится на Каннском кинофестивале
Подробнее
Суд не стал ужесточать наказание Никите Кологривому за дебош в баре
Подробнее
Стали известны победители кинофестиваля «Дух огня»
Подробнее
Эмир Кустурица поддержал россиян после трагедии в «Крокус Сити Холле»
Подробнее
В Минэкономики поступил проект по запуску в производство дополнительных 550 российских фильмов
Подробнее
Срок ареста Никиты Кологривого могут увеличить
Подробнее
Обзор новинок проката на уикенде 28–31 марта 2024 года
Подробнее
Прогноз кассовых сборов России на уикенде 28–31 марта
Подробнее
Фестиваль «Дух огня» начал работу с минуты молчания
Подробнее