Надежда Михалкова: «Наша команда старалась, чтобы в героях «Проигранного места» каждый подросток узнал себя»
Именитый дебютант – о первом режиссерском опыте, жанровом кино и фильмах для подростков
Один из самых интригующих релизов осени – молодежный хоррор ПРОИГРАННОЕ МЕСТО. Это режиссерский дебют Надежды Михалковой, мировая премьера которого состоялась на фестивале фильмов ужасов Popcorn Frights Film Festival в США. В интервью БК Надежда рассказала о своей картине и о первом режиссерском опыте, почему она решила дебютировать в жанровом кино, что думает о хоррорах и почему ей нравится снимать фильмы для подростков.
Дебют, девушка-режиссер и хоррор – не самая очевидная комбинация. Как возникла идея проекта? Почему вы решили снять свой первый фильм именно в этом жанре? Чем вас заинтересовала история?
Сценарий ПРОИГРАННОГО МЕСТА написали братья Пресняковы, мое сотрудничество с ними началось со спектакля «Как выдать маму замуж». Тогда я увидела, как они работают с молодыми ребятами и с текстом. Эти драматурги прекрасно разбираются в теме и органично пишут диалоги подростков – именно то, как они разговаривают, что очень важно для фильма или спектакля. Потом Пресняковы написали пилот к сериалу «Чурросы», где все участники спектакля «Как выдать маму замуж» получили по роли. Мне роль не дали, зато предложили стать режиссером. Я попробовала, и все как-то удачно пошло, поэтому мы решили снять вместе полный метр. Мне кажется, молодым людям, которые ходят в кинотеатры, более интересны жанровые истории. Жанровое кино – это всегда обращение к зрителю, которого визуально можешь представить. Мы хотели снять зрительское кино именно для подростков и совсем молодых людей. Я в процесс написания сценария вторгалась ровно настолько, насколько это было позволено авторами, хотя иногда нужно было проявлять настойчивость и упорство – мы многое обсуждали, изучали интересы молодого поколения, выбирали направление, куда развивать сюжет, смотрели подходящие по теме фильмы.
В первых сообщениях в прессе о фильме вы характеризовали его как teen slasher. Он будет пугать обилием крови или нагнетанием саспенса?
Мы все-таки сделали фильм на стыке жанров. Думаю, в скором времени такого рода картинам дадут какое-то свое название. Сейчас есть тенденция, когда появляется что-то новое и только потом ему дают определение – как, например, в случае с недавним английским фильмом ЗВЕРЬ. Время идет вперед, меняются вкусы, взгляды, желания и ожидания зрителей. Публика нуждается в том, чтобы в кино были саспенс, а также элементы устрашения и крови, но при этом чтобы это не было жестким хоррором с отрубанием рук и ног через каждые десять минут. В ПРОИГРАННОМ МЕСТЕ есть и юмор, и саспенс, и элементы детектива. Без крови тоже не обошлось – но нет чрезмерной жестокости и внезапных смертей.
На какие фильмы вы ориентировались при съемках ПРОИГРАННОГО МЕСТА?
Когда человек начинает снимать кино, он в любом случае опирается на то, что произвело на него яркое впечатление в рамках жанра. Когда я росла, все смотрели такие фильмы, как КРИК и Я ЗНАЮ, ЧТО ВЫ СДЕЛАЛИ ПРОШЛЫМ ЛЕТОМ. Но по этим картинам видно, что они сняты в 90-е. Мы хотели сделать нечто подобное, но более современное. В российском кино ведь ничего такого не выходило. Это большой вопрос к нашей киноиндустрии: есть комедии, есть так называемые фильмы ужасов (насколько сейчас позволяют сценарии и атмосфера), но именно картин для подростков и young adults про приключения ребят в их бытовой жизни и экстремальных обстоятельствах, где вдруг возникает какая-то мистика, почти нет. Поэтому мы захотели снять такое кино.
В таком случае не отсечет ли рейтинг 16+ потенциальную аудиторию?
Родители всегда говорят своим детям, что еще рано смотреть такое кино, а они все равно смотрят. Мы не можем поставить возрастное ограничение меньше, потому что в фильме есть кровавые сцены. Закон выступает в данном случае как родитель, и мы уважаем правила. Но 16+ – не запретительный рейтинг, поэтому дальше уже дело каждого, готов он окунуться в мир легенды, саспенса и непредсказуемых поворотов сюжета или нет. Ведь мы прекрасно понимаем и не можем игнорировать тот факт, что несмотря на ограничения по возрасту ребята намного раньше начинают интересоваться «запретными» темами.
В чем, по-вашему, главный гвоздь фильма для аудитории?
Это фильм о том, как в школьные годы, в обычной жизни, достаточно унылой (как кажется людям в 17–19 лет), появляется элемент мистики. Подростки рассказывают друг другу легенду о том, что если в кинотеатре сесть на определенное место, то можно умереть. Вся наша команда старалась сделать так, чтобы каждый подросток смог узнать и себя, и кинотеатр, который есть в его городе, и школу, в которой он учится, и своих друзей. На мой взгляд, именно благодаря универсальному эффекту узнавания стал популярным фильм Я ЗНАЮ, ЧТО ВЫ СДЕЛАЛИ ПРОШЛЫМ ЛЕТОМ. Но мы снимали не американскую кальку, а адаптировали и перенесли историю в российскую реальность.
Насколько вы вообще увлечены жанром хоррора? Отслеживаете ли вы его развитие в России?
В силу того, что я им занялась, мне приходится отслеживать его развитие. Хотя я очень боюсь всех этих сцен с кровью. В то же время я понимаю, что подростки и молодые люди больше всего увлечены хоррорами, поэтому неизбежно приходится превращать этот жанр в любимый. Мне нравятся более классические фильмы.
Есть ли у вас какие-нибудь ожидания от проката картины?
Ожидания самые оптимистичные. Только такие мои прогнозы в отношении картины, потому что сборы – единственный показатель того, насколько целевая аудитория заинтересована в такого рода проекте. Фильм был сделан из режиссерских и продюсерских амбиций, а не каких-то личных. У нас есть интерес и сверхзадача разговаривать с молодежью и показать, что они нам интересны, мы хотим их слушать и слышать. Это дебют в не самых легких условиях, было очень много проблем. Когда я пересматриваю некоторые сцены, мне кажется, что можно было где-то сделать лучше. При всем при этом я довольна фильмом, который получился. Но в этом отношении ни один создатель не скажет ничего плохого о своем творении.
Премьера фильма состоялась на кинофестивале Popcorn Frights. Довольны ли вы тем, как все прошло? Какой фидбэк вы получили?
Popcorn Frights Film Festival во Флориде – это узкопрофильный фестиваль, где собираются люди со специфическими вкусами и взглядам. Зрители хорошо восприняли картину: не ушли с показа в 11 вечера, читали субтитры, потому что было необходимо уловить все смыслы. Они реагировали на юмор, что очень важно, так как шутки аудитории других стран не всегда воспринимают. Я рада, что первые рецензии и критические статьи были написаны людьми, которые смотрели на картину объективно, а не оценивали ее с точки зрения наших российских реалий и некоторого, может быть, предвзятого отношения. Это не какой-то амбициозный проект в плане личных целей, мне в большей степени интересен фидбэк от молодежи.
Хоррор считается наиболее универсальным жанром в смысле международных продаж. Как обстоят дела с экспортом ПРОИГРАННОГО МЕСТА?
Очень приятно, что есть активный интерес со стороны международных дистрибьюторов в Европе и США, сейчас ведутся переговоры о продажах. Когда четко обозначен жанр, понятно, что есть определенное количество зрителей, которые хотят посмотреть фильм. Когда байеры покупают картину, они знают, для кого ее покупают. Это тяжелее сделать с драмами, артхаусом и так далее. Мы немного выходим за пределы жанра, пытаясь расширить аудиторию – это кино не только для любителей хоррора в чистом виде, поэтому оно вызывает интерес. За границей интересуются, как преподнести этот материал и как с ним работать.
Оператором у вас был Михаил Хасая, который очень круто визуально передал историю в ХОЛОДНОМ ФРОНТЕ и БЛОКБАСТЕРЕ. Насколько эта сторона дела важна в хоррорах?
Визуальная сторона вообще важна в любых фильмах, вне зависимости от их жанра. В кино как важна история, так же важна и картинка. Оператор – это глаза режиссера. В данном случае мы, конечно, искали (и Миша прекрасно справился с этой задачей) неопределенный угол зрения на историю. Чтобы поддерживать саспенс, необходимо играть по каким-то установленным уже правилам. Все это должно быть доступно для зрителя, чтобы вводить его либо в заблуждение, либо, наоборот, давать ему какую-то подсказку, поэтому работа оператора очень важна для фильма. Но самое важное в хоррорах, как и во всех фильмах, – история. Если режиссер будет бесконечно лить кровь и убивать людей на экране, то минут через тридцать это уже станет выглядеть как хроника.
На каком этапе работы над фильмом появился Disney? Как это случилось? Как у вас складывается сотрудничество с мэйджором?
С Мариной Жигаловой-Озкан мы прекрасно общаемся и дружим. Я работаю на канале Disney – веду программу «Правила стиля», поэтому мы давно уже знаем друг друга. Когда запустился мой проект, то периодически мы встречались и обговаривали, что по окончании картины Disney как прокатная структура поможет донести ее до зрителей, ведь там действительно прекрасно знают, как это делать, и успешно этим занимаются. Когда в Disney посмотрели фильм, то сказали, что с удовольствием пойдут с нами до конца и выпустят его в прокат.
Расскажите, пожалуйста, про маркетинг фильма. В чем его особенности по сравнению с собратьями по жанру?
Маркетинг хорроров в нашей стране, наверное, не особо изведан. Никто не знает рецепта, что точно сработает, а что – нет. Наличие мистики, легенды всегда дает возможность как-то поэкспериментировать над подачей фильма, как-то донести до зрителя, что это интересная история. С сентября большая команда профессионалов начнет работать над продвижением картины, чтобы как можно больше молодых людей узнало, что это кино, которое стоит посмотреть. Именно об особенностях продвижения я не могу судить, потому что не знакома с маркетингом других фильмов ужасов. Будем делать, как придумали, а разницу посмотрим по итогам, сработает она или нет.
Что для вас оказалось самым сложным в режиссерской деятельности? Сталкивались ли вы с предубеждением по отношению к себе во время работы над проектом?
Оглянувшись назад, могу сказать, что самым сложным было дойти до финала. Режиссер – единственный человек, который идет от начала до конца. В процессе он встречается и работает с инвесторами, кинематографистами, различными профессионалами, так как на разных этапах в дело вступают разные команды – препродакшна, съемочные и постпродакшна. Для большинства людей работа над фильмом длится месяц, два, для кого-то – три-четыре, а у меня этот этап продолжается уже полтора года. Каждый раз приходится стимулировать, рассказывать и вдохновлять новую команду людей, которая приходит работать над картиной, заставлять их поверить в то, во что веришь сам. А если ты слабо веришь или в какой-то момент теряешь веру, то все это бесполезно. Самое сложное – не утратить эту веру на протяжении всего времени работы над фильмом, от возникновения идеи до момента выхода в прокат.
Вообще, вы чувствуете предвзятое отношение к себе? Как вы справлялись с тем напряжением, которое неизбежно возникает из-за того, что вы – часть известной кинематографической династии?
Поскольку я с этим сталкиваюсь всю свою жизнь, то набила достаточно шишек и болячек, поэтому остается только идти вперед. Особенно если понимаешь, ради чего ты это делаешь. А делаю я это не ради того, чтобы что-то кому-то доказать, поэтому каких-то проблем не возникает. Мои племянники-подростки очень ждут выхода фильма – они от начала до конца были на всех этапах. Я на них проверяла и музыку, и артистов, и героев, и трейлеры, поэтому они стали частью этого кино. На разных этапах я показывала им фильм, когда возникали сложности, они подтверждали, что проблемы есть, и приводили аргументы, чтобы что-то переделывать и доделывать. Когда возникали сомнения, пропадал трезвый и адекватный взгляд на вещи, глаз замыливался, я чаще всего звала их. Понятно, что я советовалась и с опытными режиссерами, но в основном прислушивалась к племянникам и их друзьям.
Насколько сборы этого фильма могут повлиять на вашу дальнейшую режиссерскую карьеру? Планируете ли вы вообще продолжать ее?
На мое решение сборы не повлияют никак – режиссерскую карьеру я, конечно, буду продолжать. Средства на съемки фильма можно найти, было бы желание, вера в то, что делаешь, и время. Это своего рода проверка того, на самом ли деле ты хочешь этим заниматься или это просто мимолетное увлечение. Если сборы окажутся хорошими, то будет легче начать и запустить следующий проект. Есть множество идей для будущих фильмов, но они должны принять какую-то форму, чтобы о них можно было говорить. Пока непонятно, куда это повернет – может быть, мелодрама, которая вдруг превратится в комедию, или наоборот. Сначала мы определяемся с историей, а потом выбираем, в каком жанре ее лучше рассказать. Мне на данном этапе наиболее интересны подростковые темы, поэтому пока я буду продолжать работать в зрительском кино.
