Сергей Сельянов: «Российскому кино в репертуаре кинотеатров сегодня некуда встать»
Известный продюсер – о современном состоянии киноиндустрии и проблемах проката
31 марта в Москве прошла церемония вручения премии Ассоциации продюсеров кино и телевидения (АПКиТ). Награды раздают пятый год подряд, ассоциация на три года старше, и последние два года ее возглавляет глава компании СТВ Сергей Сельянов. Мы расспросили Сергея Михайловича о проблемах индустрии, над решением которых сегодня бьется АПКиТ. Не осталась незамеченной и тема расчистки дат под российское кино.
Почему, на ваш взгляд, продюсерам удалось создать объединение, которое работает и решает вопросы, но мы не видим столь же убедительных примеров со стороны дистрибьюторов и кинотеатров?
Мне кажется, это дело зрелости. Продюсеры, наверное, созрели быстрее. Кроме того, насколько я знаю, мэйджорам американские юристы не рекомендуют вступать в общественные организации, боятся обвинений в картельных соглашениях. Однако никто им не мешает общаться неформально, но системно с другими участниками рынка и органами власти. Я предлагал мэйджорам создать такое неформальное объединение. Они отнеслись к идее положительно, но прошел год и четыре месяца, и пока результата не видно. Что касается «Киноальянса», то там проблема известна. В такую организацию должны входить собственники, а когда входят менеджеры, она малоэффективна, поскольку менеджеры могут решать только 15 процентов всех вопросов. Уровень представительства в «Киноальянсе» не соответствует задачам, которые ставит рынок. Надеюсь, эта ситуация переменится, мы очень в этом нуждаемся. Вообще, одной из задач АПКиТ является по мере сил создание мощных профессиональных организаций во всех сферах. Мы хотим, чтобы была актерская гильдия или несколько гильдий. Не агентства, с которыми мы сейчас работаем и которые, по сути, не несут ответственности за актеров и не могут их в хорошем смысле построить. Глупо постоянно ссылаться на Америку, но надо, чтобы было, как там: встретились один раз в год, приняли правила игры, в следующем году что-то изменили с учетом тенденций. И так должно быть со всеми игроками индустрии. Они, конечно, все общаются сейчас, но определенной дисциплины и ответственности нет.
В недавнем интервью нашему изданию генеральный директор «Невафильм» Олег Березин говорил, что объединение кинотеатров возможно, если они признают такую необходимость. Значит, сейчас пока нет желания?
Видимо, нет. Есть еще проблема, связанная с руководством таких ассоциаций. У нас относительно молодой бизнес. Руководители наших общественных организаций – это действующие кинематографисты. Они не могут посвящать общественной деятельности достаточно времени. И сейчас я вновь хочу сослаться на опыт США. Там в кресло главы ассоциации садится какой-нибудь крепкий мужик, которого все знают и уважают в индустрии, у него за спиной определенный бэкграунд. Этот человек закончил свою бизнес-карьеру, он свободен и ему интересно. Вот нам таких людей не хватает. Эффективность общественных организаций была бы выше, если бы в их главе стоял такой человек. Вернемся к кинотеатрам. Мы знаем, что им сейчас живется сложно, маржинальность низкая. Мы заинтересованы в том, чтобы они жили хорошо. Поэтому стараемся, чтобы баланс интересов продюсеров и кинотеатров не нарушался. Мы выступали против квот, именно исходя из интересов кинотеатров, а не мэйджоров. При том что у нас к кинотеатрам очень большие претензии. Взять хотя бы печатную рекламу – порой она где-то валяется, и дела до этого никому нет. Это возмутительно. Бегать по всей стране и отслеживать мы не можем, даже по одной Москве нет такой возможности. Бесконечно обрезают ролики. Я выступал за то, чтобы 30 процентов индора и трейлеринга было за российским кино. Эта инициатива, конечно, вряд ли будет воплощена в жизнь, но с нашей стороны это некий сигнал. Мы же вместе зарабатываем, и реклама – это то, что помогает привлечь зрителей. Ладно бы я просил свой портрет разместить в кинотеатрах, чтобы все на меня любовались. Но индор ведь другой инструмент. Это то, на чем мы вместе зарабатываем. Продюсерам в силу того, что денежные обороты очень длинные, тоже сложно. Конечно, российское кино развивается, с каждым годом выходит больше фильмов, которые зритель готов смотреть. Но небольшое самоограничение дистрибьюторам в вопросах проката иностранных фильмов необходимо. Иначе будут квоты. Продюсер три года делает фильм, вкладывает в него частные деньги, потом выходит на дате, а ему ставят картину, которая там вообще не должна была быть. А ведь у какого-то продюсера это один фильм за три года. Вы представляете его состояние в этот момент? Все релизы должны стоять в России на тех же датах, что в стране происхождения. Я продвигал эту идею в минкульте, но для министерства это слишком тонко. И еще мне не очень понятна идея превью-форматов. Какой в них смысл, когда их ставят ровно за неделю до основного старта довольно большим количеством сеансов? Это хамство, наплевательское отношение к другим релизам.
Но ведь случается и так, что зарубежный фильм запланирован к выходу как раз в дату мировой премьеры, но «мешает» при этом большому российскому проекту. Как вы относитесь к тому, что министерство культуры в подобных ситуациях включается в процесс? Практика расчистки дат для российского кино имеет право на жизнь? И если да, то о каких сроках может идти речь?
Эта практика вполне имеет право на существование, только такие решения нужно принимать минимум за квартал, а вообще – за полгода до выхода фильма. Нужно встречаться раз в месяц и обсуждать график релизов на три-шесть месяцев вперед. Даже если это необходимы какие-то жесткие решения. Например, если минкульт потребует освободить 9 мая, у прокатчика и продюсера, по крайней мере, будет время куда-то уйти. Всегда нужно разговаривать. Конечно, есть проблема, что российскому кино некуда встать в своей родной стране. Когда-то выходило три больших отечественных фильма в год с эстимейтами 500+, потом их стало четыре, потом – пять. Не всегда получается столько собрать, но шансы оцениваются именно в таком ключе. И когда таких фильмов стало уже шесть, мы обнаружили, что места нет. Для четырех вроде есть, а еще для двух – нет. За неделю будет стоять один ФОРСАЖ, а через неделю – второй ФОРСАЖ. А следующая дата будет месяцев через восемь. Но это грозит замороженными деньгами, огромным убытком.
В этом контексте нельзя не вспомнить про картину САЛЮТ-7, которую вы продюсируете. Ее старт перенесли на семь месяцев. Получается, что это тоже замороженные деньги?
Это прямой убыток. Меня таким образом обездолили. Причем ведь механизма компенсации нет. УРФИНА ДЖЮСА мне тоже пришлось переносить. До этого он стоял на каникулах. Вроде наши каникулы, отечественные, но пошли СМУРФИКИ, БОСС-МОЛОКОСОС, КРАСАВИЦА И ЧУДОВИЩЕ. Мы поехали ближе к маю, определенный расчет на майские праздники у нас, конечно, есть. А там СТРАЖИ ГАЛАКТИКИ, которые часть семейной аудитории тоже заберут.
Насколько нам известно, в этом году вы планируете продвигать широко обсуждаемое предложение о повышении пошлины за выдачу прокатного удостоверения до 5 миллионов рублей. Идею восприняли в штыки не только независимые дистрибьюторы, но и кинотеатры, а пресс-секретарь президента Дмитрий Песков заявил, что инициатива нуждается в очень тщательной проработке. В каком направлении планируется дорабатывать это предложение?
Как раз на эту тему несколько дней назад было совещание у министра культуры. Суть в том, что в цифровую революцию барьер для выхода низкокачественных фильмов в прокат исчез, поскольку входной билет на рынок стал дешевле. От этого хлама его нужно освободить. Выиграют здесь мэйджоры и кинотеатры. Потому что какая-нибудь КРАСАВИЦА И ЧУДОВИЩЕ соберет на восьмой неделе больше, чем упомянутый фильм группы С. Но нужно защитить авторское кино и даже сделать его апгрейд благодаря этому обстоятельству. Возможно, освободить такие фильмы от этой платы либо компенсировать данный налог, и такие инструменты есть, Фонд кино может это делать с юридической точки зрения. Освобождаются от этого налога и российские фильмы. Есть скепсис относительно того, кто будет определять понятие авторского кино. Но чтобы развеять этот скепсис, нужно создать хороший экспертный совет, пусть даже из трех авторитетных критиков – они точно не пропустят ничего плохого, кроме хорошего. Наконец, можно определить количество площадок (100–150), при выходе таким тиражом сбор не взимается. И, конечно, вырученные средства должны поступать в Фонд кино, а не в бюджет страны.
Какие еще задачи стоят на сегодняшней повестке дня у ассоциации?
Два основных направления – это лоббирование интересов кино- и телеиндустрии в органах власти, а также построение предсказуемого цивилизованного рынка. На повестке дня сегодня по-прежнему стоит пиратство. История более древняя, чем даже сама ассоциация. Сам я ею занимаюсь с середины 90-х. Что-то за это время удалось сделать, что-то – нет. Полностью победить пиратство не получится, оно будет всегда. Другой разговор, что оно должно находиться в своем гетто. Сейчас движется по властным коридорам третья редакция антипиратского закона. Движется медленно, но верно. Кроме того, происходят изменения в сознании наших зрителей и во внутрииндустриальных отношениях. Пять лет назад эту проблему, в том числе наши коллеги из IT-индустрии, с порога отвергали, отмахивались от нас. Да и зрители не очень понимали важность темы. Но общественное мнение изменилось. Мы видим, что эта проблема признается. Растет число цивилизованных пользователей. Появились за это время наши союзники – онлайн-кинотеатры, которые распространяют легальный контент. Надеюсь, что в ближайшем будущем эту проблему мы перенесем из тени в свет.
Как складывается ваша работа с онлайн-кинотеатрами?
Все бы хорошо, но необходимо достичь прозрачности. В работе с кинотеатрами у нас есть ЕАИС и Rentrak, что касается ТВ, то там измеряется аудитория, есть рейтинги и доли – все это достаточно прозрачно. А вот с онлайн-кинотеатрами этой прозрачности нет. Но зато есть определенное неравноправие, несправедливость, которая проявляется в том числе в распределении доходов. Причем мэйджорам необходимую информацию они предоставляют, а нам – нет. Надеемся с этим вопросом в максимально короткие сроки покончить. Это не просто призыв – для этого логистическое, программное и техническое обеспечение уже создано.
Вы ощущаете отдачу от такого сотрудничества? Ведь еще год назад крупнейшие игроки онлайн-рынка легальных показов работали себе в убыток. Сегодня ситуация изменилась?
Последние отчеты свидетельствуют о том, что прибыль есть и рост есть. Другое дело, что и проблемы у них остаются. Но они не должны эти проблемы решать за счет правообладателей: округлять цифры, заниматься некой химией не в лучшем смысле этого слова. У нас ведь тоже есть проблемы. Далеко не все российские фильмы прибыльны. Не нужно лезть нам в кассу, вскрывать сейф и забирать наши деньги. Кстати, YouTube – абсолютно прозрачная история. Нам очень нравится с ними работать. Берите пример.
А каким вам видится будущее онлайн-кинотеатров в России, если не заглядывать далеко за горизонт?
Во всем мире, и у нас тоже, идет постоянный рост и развитие этого рынка. Мешает один аспект, совершенно мне непонятный. Рекламные бюджеты, которые идут на Интернет, растут, но абсолютные цифры все равно еще очень маленькие. Почему-то крупные рекламодатели до сих пор сидят на ТВ. И так во всем мире, за исключением разве что Азии. Это странно. Потому что в Сети ведь колоссальные возможности для таргетинга. Профиль пользователя описан уже тысячами позиций. Тот, кто ходит в кино на ужастики – вот он, перед тобой. Тот, кто покупает кроссовки – тоже. И не обращать на это внимание – это какая-то инертность, косность мировой индустрии. И этот фактор как раз сдерживает рост онлайн-показчиков. С другой стороны, доля платного потребления легального контента растет интенсивно. В целом, наверное, будут укрупнения онлайн-кинотеатров. Придет один глобальный, а лучше, чтобы это было два-три российских игрока. Получится новый импульс к развитию. Возможно, этот новый глобальный игрок поможет нам загнать пиратов, ведь это будет его бизнес. Пока все с точностью до наоборот. Потому что и «ВКонтакте» как воровали, так и воруют. «Яндекс» и Google являются первыми в списке наводчиков на краденое, обеспечивая львиную долю пиратского потребления. Они являются одними из самых сложных наших противников.
Как на сегодняшний день обстоит ситуация с системой ребейтов, развитие которой ассоциация тоже активно поддерживает? Насколько активно регионы откликаются на такое предложение?
Это направление очень быстро развивается. Многие губернаторы с энтузиазмом восприняли эту идею. Наша задача в том, чтобы этот энтузиазм получил подкрепление. Не нужно, чтобы подключились все 85 регионов России, столько кино у нас не снимается. Достаточно будет, если сформируется хорошая десятка. Собственно, она уже сформировалась. Калининград, Ульяновск, Иркутск, Карелия, Приморье, Московская область, Великий Новгород, Ростов-на-Дону – собрался такой пул. Наши продюсеры уже ездят на конкретные переговоры. Понятно, что поскольку это стартовый год, составление отчетности и документации занимает много времени, это хлопотливый процесс. Тем более что в каждом регионе есть своя специфика. Нужно протопать это ногами сейчас, пройти, сформировать некую матрицу, чтобы потом работа шла, условно говоря, в автоматическом режиме. С гражданской позиции ребейты тоже очень важны. Когда все происходит в Москве, это невозможно, ненормально. Опять же, мы любим во многих случаях ссылаться на Америку. Там штаб-квартиры крупных корпораций разбросаны по всей стране. Конечно, это более правильная модель. Кроме того, практика ребейтов несет за собой некое оживление в регионах. Кино – это ведь определенный праздник. Вот приехали артисты, можно сделать селфи и вообще порадоваться. Поэтому эта практика несет в себе не только экономическую, но и имиджевую пользу. Плюс наша задача, чтобы на местах развивались структуры, которые будут готовы принять кинематографистов и будут зарабатывать на этом. С темой ребейтов и регионального проникновения связан также и образовательный проект. Потому что нам хотелось бы на местах обучать второй состав.
Какие проблемы в сфере кинообразования необходимо решить?
С любым образованием в нашей стране все не слава богу, и с кинематографическим в том числе. Мы ощущаем недостаток модернизации этого процесса. Мы считаем, что нужно на первых порах, хотя бы в течение трех лет, привлекать иностранных специалистов – профессоров, менеджеров по образованию. Несколько лет назад мы привозили в «Мельницу» французских аниматоров для обучения наших молодых сотрудников. И это не та история – срубить несколько тысяч евро, сходить в Мариинку и скорее уехать. Они сидели с нами с утра до вечера. И они ведь еще учат этому отношению к работе, беззаветному. Учат навыкам, передают опыт, ничего не скрывают. Это страшно полезно, когда иностранные специалисты приезжают к нам в образовательных целях. КПД увеличивается в разы. Сейчас еще обсуждается проект на базе ГЛАВКИНО, где, возможно, будет создан некий образовательный кластер. Этот проект движется не так активно, как ребейты. Но у этих идей возникла синергия. ГЛАВКИНО находится в Московской области, и это дает определенное преимущество. Катастрофически не хватает кадров – хоть бы каких, я уже не говорю о хороших.
На Западе с резким ростом популярности сериалов произошла диффузия, взаимное проникновение кино- и телеиндустрии, но в целом разделение там все равно сохраняется. В России оно есть? Какие проблемы для отрасли создает эта ситуация?
У нас такого разделения нет. Еще лет семь назад я думал, что это неправильно, когда одни и те же артисты, режиссеры работают и там, и там, потому что это разная квалификация. В сериале на крупном плане артист должен дышать и говорить по-другому. То же самое можно сказать и о реквизиторах, художниках-постановщиках, сценаристах – я считал, что телевизионные специалисты не могут работать в кино. Но я оказался неправ. В Америке это наблюдается в выпуклом виде, в других странах – в менее выпуклом, но тоже очевидном. Кино и ТВ переплетается, и нельзя сказать, что это плохо.
Но ТВ-сериалы по-прежнему считаются безусловно прибыльным делом в отличие от кино?
Это бизнес, да. Но после кризиса 2014 года эта маржинальность стала скорее символической. Кризисом воспользовались телеканалы, чтобы отжимать телевизионные права на библиотеку. Потом мы потеряли Украину, которая была центром прибыли. Это был очень серьезный удар по бизнесу. Он продолжает развиваться, потому что люди накопили большой опыт. Но маржинальность, повторюсь, очень низкая. И кино – конечно, очень рискованный бизнес. Здесь помогает тот факт, что мы выходим на международные рынки, также растет общий бокс-офис. Но если твой проект не стал фильмом-событием, ты теряешь как минимум 30 процентов кассы.
В заключение расскажите, пожалуйста, о профессиональном призе, который вручает ассоциация в области телевизионного кино. Как изменилась премия за пять лет своего существования?
У нас поначалу были сомнения насчет целесообразности еще одной премии. Но потом мы поняли, что чисто телевизионной премии нет. Есть ТЭФИ, но это не для сериалов. В конце концов нас убедил аргумент о том, что хочется награждать людей тех профессий, которых далеко не всегда отмечают – художников по костюмам и гриму, монтажеров, специалистов по компьютерной графике. Нам показалось, что это точно будет правильно. И с каждым годом мы стараемся расширять список номинаций. Вручение премии проходит в очень душевной обстановке, в такой объединяющей атмосфере. Мы ведь сидим себе по углам, работаем, а встречаемся в неформальной обстановке редко. Бытует мнение, что кинематографисты друг друга ненавидят, но это неправда. Мы гораздо более солидарны, чем писатели, художники и театральные деятели. Это братство. Нам все время говорят про «Оскар», что там во время вручения все аплодируют, улыбаются друг другу, радуются. Так вот я вам скажу, что у нас на премии все происходит точно так же.
