Ситора Алиева: «Количество фильмов растет, и снимают их очень молодые люди»

Программный директор «Кинотавра» – об удачном годе, дебютах и назревшей реформе кинофестиваля

За почти тридцать лет своего существования фестиваль «Кинотавр» пережил множество трансформаций. Cамые радикальные изменения, как ни парадоксально, были больше связаны не с формальным переписыванием регламента, а с приходом нового руководства во главе с Александром Роднянским в 2005 году и сменой парадигмы фестиваля, который из главным образом светского мероприятия вдруг превратился в авангард российской киноиндустрии. Сохраняя практически неизменной старую программную конфигурацию, «Кинотавр» нащупывал нерв российского кино и каждый раз почти безошибочно демонстрировал самые важные тренды, оперируя лишь одним инструментом – методом программного отбора. В этом году такого инструмента, похоже, оказалось недостаточно. Впервые за долгое время фестиваль пошел на решительное преобразование формата, увеличив число участников полнометражной программы почти вдвое и учредив параллельный конкурс. Об удачном годе, нашествии дебютов и назревшей реформе фестиваля БК рассказала программный директор «Кинотавра» Ситора Алиева.

Начнем с главного изменения в программе «Кинотавра». Чем все-таки обусловлено появление отдельного второго конкурса?

«Кинотавр» будет проходить в 29-й раз – это значительный возраст для любого киносмотра. Фестиваль менялся в течение всего этого времени в соответствии с ситуацией, отражал все происходившее внутри не только российской, но и мировой кинематографии. Хочу напомнить, что одиннадцать лет, с 1994-го по 2004-й, параллельно проводился международный кинофестиваль в Сочи, с конкурсом, который оценивало интернациональное жюри и жюри ФИПРЕССИ, с ретроспективами, которые до сих повторяются на европейских смотрах. Отдельное спасибо за это блистательному киноведу и историку кино Сергею Лаврентьеву. Свои первые работы в Сочи привозили Ильдико Эньеди, Том Тыквер, Николас Виндинг Рефн, Янош Сас, Дьердь Пальфи, Петтер Несс и многие, многие другие, ныне известные участники Канн, номинанты на «Оскар». Но прежде всего «Кинотавр» был задуман как один из инструментов поддержки кино в годы тотального исчезновения проката и нашествия американских би-муви. Он стал альтернативой умершему кинотеатральному показу и опорой для кинематографистов. С 1998-го по 2002-й включительно проходил и конкурс дебютов, который тоже появился не сразу – на волне постперестроечного кино. Свои первые призы там завоевали Лариса Садилова, Сергей Бодров-младший, Алексей Мурадов, Андрей Прошкин... Так что конкурс дебютов для «Кинотавра» не новшество, и был целый ряд причин его вернуть. Начнем с того, что впервые за всю историю фестиваля на отбор пришло 102 фильма, 58 из которых (то есть больше половины) – первые режиссерские работы. Во-вторых, за последние два года министерство культуры поддержало сорок дебютов, авторы большинства из них – участники программы «Кинотавр». Короткий метр» разных лет. То есть отбор в наш смотр увеличивает кредит доверия со стороны государства. Для нас это очень важно. И, разумеется, огромная благодарность куратору программы «Кинотавр». Короткий метр» Ирине Любарской. Ну и, в-третьих, как показал еще прошлый фестиваль, география дебютов расширяется, на территории России становится все больше и больше независимого молодого кино. Если раньше фильмы снимали главным образом в Москве, Петербурге, Екатеринбурге, то сегодня это также Бурятия, Кабардино-Балкария, Татарстан, Якутия, Алтай, такие города, как Ангарск, Архангельск, Владимир, Пермь, Череповец. Этих причин достаточно, чтобы собрать отдельную программу и поддержать начинающих режиссеров. Ситуация как в российском, так и в мировом кино кардинально меняется: количество фильмов растет едва ли не в геометрической прогрессии, и снимают их очень молодые люди. Этот процесс требует пристального внимания, глубокого осмысления, критического анализа…

Получится ли собрать такой большой конкурс дебютов в следующем году?

Не знаю, как будет складываться картина дальше, но, глядя на нынешнюю программу дебютов, из которых семь поддержано государством и лишь один независимый, я надеюсь, что министерство культуры продолжит эту политику. Для нас важно выделить в специальную программу то, что существует в России стихийно (не важно, бывшие ли это участники «Кинотавра» или «темные лошадки»), и привлечь внимание к происходящим процессам, поддержать новое кино. Главное – чтобы после фестиваля эти фильмы не канули в Лету, а продолжили свою жизнь.

Нет ли здесь обратной стороны? Если раньше начинающие соревновались на равных с уже известными авторами, то сейчас им выделили свой отдельный загон.

Это не загон, а отдельная полноценная программа со своим – очень солидным – жюри. 2018 год уникален не только нашествием молодых: впервые так много участников и лауреатов прошлых лет одновременно закончили свои картины. В основном конкурсе соревнуются такие разные режиссеры, как, например, самый зрелый участник Дмитрий Месхиев и самый молодой Иван Твердовский. Отбор показал, что нет недостатка в фильмах для обоих конкурсов (а за бортом осталось немало достойных кандидатов), и более того – это подтвердил и Московский кинофестиваль, где призы получили три российские картины, а ведь мы даже не конкурировали. Гран-при якутскому фильму на ММКФ также засвидетельствовало, насколько изменилась парадигма российского кинематографа, который все больше уходит в регионы. 

Любопытно, что если почти все дебюты поддержаны Министерством культуры, то бόльшая часть участников основного конкурса, напротив, обошлась без государственной поддержки.

Министерство культуры поддержало четыре картины основного конкурса, Фонд кино – одну. Как правило, частные инвесторы не доверяют молодым независимым авторам и не готовы вкладывать в них деньги. А известные авторы находят и государственные, и частные деньги – при этом срабатывают обещания как большой кассы, так и фестивальных призов. Участие в «Кинотавре» – очень весомый аргумент для инвестора. 

Говоря о частных деньгах: если в прошлогоднем конкурсе участвовало два фильма компании Hype Film, то на этот раз целых четыре картины спродюсировала компания «АРТЛАЙТ».

Мы отбираем фильмы, а не компании. Очень важно, что «АРТЛАЙТ» решила поддержать достойное молодое кино, да и не только: Михаил Сегал и Григорий Константинопольский – тоже участники прошлых «Кинотавров». Финансирование у компании, кстати, комбинированное: «АРТЛАЙТ» как привлекает частные деньги, так и получает поддержку от министерства культуры. А картина Hype Film ЛЕТО на этот раз открывает фестиваль, так что я думаю, у них еще все впереди.

Вы принципиально сделали картинами открытия и закрытия ЛЕТО и ДЕЛО СОБЧАКА?

Очень важно, что фестиваль открывается новой работой лауреата «Кинотавра»: двенадцать лет назад фильм Кирилла Серебренникова и продюсера Натальи Мокрицкой ИЗОБРАЖАЯ ЖЕРТВУ и победил сначала в Сочи, а потом – в конкурсе первого амбициозного Римского фестиваля с самым крупным денежным призом в мире, 200 тысяч евро. Кроме того, ЛЕТО – картина об эпохе, о любви в самом широком смысле, о людях, повенчанных с искусством, для которых нет ничего выше творчества… А фильм закрытия – это очень тонкий рассказ дочери об отце, о семейных отношениях и об абсолютной любви. Там показано, что такое большая политика, как она разлита повсюду и как человек с принципами может в ней существовать и выживать – или не выживать. Авторы скрупулезно исследуют властные взаимоотношения определенного периода нашей истории. Хочу отметить, что через темы творчества и политики, эстетики и этики ЛЕТО и ДЕЛО СОБЧАКА невероятно корреспондируют не только между собой, но и со многими лентами обоих конкурсов.

Не воспримет ли Министерство культуры выбор этих картин как своего рода фрондерство?

Не думаю, что у кого-то может вызвать вопросы фильм, отобранный в конкурс Канн – главного фестиваля планеты. 

В программе можно опять наблюдать большое жанровое разнообразие – на этот раз есть даже историческое кино.

Да, удивительно, что в этом году несколько фильмов так или иначе работают с историческим жанром – это редкий случай для «Кинотавра». ИСТОРИЯ ОДНОГО НАЗНАЧЕНИЯ – очень современная картина, так как обращение в прошлое для автора – лишь поиск ответов на вопросы настоящего. О холокосте рассказывает ВОЙНА АННЫ, и важно, что наши кинематографисты находят свой способ изучения и индивидуальное этическое видение этой трагедии, до сих остающейся одной из самых неисследованных в мировой истории. Ранние постсоветские годы затронуты в фильмах ВРЕМЕННЫЕ ТРУДНОСТИ и ВАН ГОГИ, которые корреспондируют также на тему отцов и сыновей. Мне кажется интересным, что российское кино больше разворачивается во времени, появляется более объемный взгляд на прошлое.

Сегодня тема женского равноправия на повестке дня в западной киноиндустрии, но в конкурсе «Кинотавра» женщин-режиссеров опять меньшинство. 

В основном конкурсе только три картины, снятые женщинами, хотя был год, когда их было больше половины. Женский вопрос становится все более актуальным: в Москве появляются фестивали, посвященные режиссерам-женщинам, и «Кинотавр», безусловно, стимулировал эту ситуацию. Конечно, можно было бы сделать что-то и в Сочи, например, ретроспективу женщин – победителей нашего смотра, и это было бы очень интересно, так как слабый пол, случалось, полностью менял пейзаж фестиваля. Но наша программа, к сожалению, и так уже очень перегружена.

Недавно у фестиваля ужесточился регламент: вы требуете от участников удостоверение национального фильма, хотя еще несколько лет назад «Кинотавр» был открыт для картин на русском языке из любых других стран.

Наш регламент ужесточился еще в 2014 году – но это требования российского законодательства. Более того, участники «Кинотавра» должны оформлять не только УНФ, но и прокатное удостоверение. Это никоим образом не парализует нашу работу. И хотелось бы, чтобы все, кто присылает нам фильмы на отбор, это понимали.