Олег Березин: «Проходит время, когда кинотеатры просто показывают кино»
Председатель совета Ассоциации владельцев кинотеатров – о вызовах индустрии и тенденциях кинопоказа
В Брюсселе состоялась конференция Европейской ассоциации кинотеатров UNIC, в состав которой в этом году вошла российская Ассоциация владельцев кинотеатров. Один из самых бескомпромиссных аналитиков рынка, председатель совета этой ассоциации Олег Березин рассказал нам о наиболее актуальных проблемах, с которыми сейчас сталкивается мировой кинопрокат: трансформация роли кинотеатров и необходимость переосмысления функций основных игроков киноиндустрии.
Вдохновила ли вас конференция UNIC на какие-то идеи?
Скорее, наоборот, мы ее вдохновили. Конференция в основном проходила в формате воркшопов, где решались вопросы, связанные с маркетингом, онлайн-продажами, переосмыслением входных зон – то есть это было в большей степени практическое мероприятие без обсуждения законодательства, технологий и так далее. Когда зашел большой разговор о системе онлайн-продаж, о так называемом цифровом путешествии зрителя в кинотеатр, о сервисах по продаже билетов, о таких агрегаторах, как Google или, как у нас, «Яндекс», я задал простой вопрос, чем переключил всех на обсуждение других проблем. Я спросил: зачем мы обсуждаем, как Google будет продавать кинобилеты, если гораздо интереснее обсудить, как Netflix или Amazon будут продавать билеты в кинотеатры? Все стали думать на этот счет. В целом на конференции обсуждались рабочие проблемы, конечно, для нас тоже были практические плюсы, потому важно послушать, чем дышат кинотеатры разных стран, входящие в ассоциацию. Особенно нам был интересен зарубежный опыт по теме выплат – как, кому, на каких условиях, с чьей доли выплачиваются отчисления, так как у нас сейчас большая работа ведется по РАО. Мы обратились ко всем ассоциациям с просьбой собрать эту информацию – коллеги обещали нам в течение недели подготовить такой документ. Практически вся Европа выплачивает подобные отчисления, просто везде разные механизмы и разная система оплаты. Но Россия в этом отношении относится к странам с самой высокой процентной ставкой налога на музыку. Где-то за рубежом этот платеж сначала вычитается с кассового сбора, а потом происходит деление долей между дистрибьютором и кинотеатром: вычитается налог, НДС, налог в местный фонд кино, а потом уже оставшаяся сумма делится между площадками и прокатчиками. Наша задача состоит в том, чтобы собрать некую общую картинку и использовать ее потом в качестве одного из аргументов в дискуссиях вокруг РАО. По РАО в АВК очень много идет работы непубличного толка – мы не хотим раньше времени обсуждать наши стратегии. Мы встречаемся с профессиональными ассоциациями из других областей, которые так или иначе связаны с выплатами РАО, ВОИС и другим ОКУПам. Сейчас идет интенсивный обмен мнениями, информацией, стратегиями, тактиками и прочим. Наша новая стратегия меньше всего связана с судебными действиями, причем она не отменяет судебных активностей, но существуют и другие способы решения проблемы.
Есть ли какие-то проблемы у зарубежных кинотеатров, которые потенциально могут прийти и на российский кинорынок?
Это как раз касается наших обсуждений Netflix. Я сторонник немного другого взгляда на взаимодействие с онлайн-сервисами, чему была посвящена моя лекция «Кинотеатр как платформа» на «Кино Экспо»: это противостояние систем доставки фильмов зрителям – через кинотеатры или онлайн – изживает себя. Продолжать играть в войнушку мне кажется непродуктивным, а вот найти интересный интеграционный эффект этих площадок очень важно и для кинотеатров, и для онлайн-сервисов. Единственное, чего мы хотим – запретить онлайн-сервисам пользоваться термином «онлайн-кинотеатр», чтобы не вводить людей в заблуждение. Пусть называются видеосервисами. Хотя это тоже из разряда войнушки. Нужно понимать, что бизнес кинотеатров состоит не просто в показе фильмов, это времяпрепровождение, совместный просмотр и еще много тех вещей, которые ни один видеосервис сегодня дать не может. Интеграцию я вижу как единую платформу. Как сегодня работает такси? Существуют онлайн-сервисы вроде «Яндекс.Такси», которые взаимодействуют с автомобилями, автомобиль в данном случае я рассматриваю как аналог кинотеатра. При этом есть целые таксопарки, куча независимых таксистов, сотрудничающих с платформой. Параллельно существует офлайн-такси, куда вы можете позвонить. Все это более или менее дружит, воюет друг с другом. Примерно таким же образом будет строиться взаимоотношение некой единой платформы, которая позволяет посмотреть фильм зрителю и в кинотеатре, и онлайн, и на персональном устройстве. Скорее нынешние проблемы связаны с изменением зрительской аудитории, с меняющейся практикой смотрения, с ограничением проката – сейчас доминирует модель, рассматривающая кино как товар, также в кинотеатрах показывают небольшое количество фильмов, которое лишает зрителя нужного разнообразия и выбора. Все это общие нынешние проблемы. Специфичных проблем, которые на европейский рынок приходят раньше, чем на российский, нет. Сегодня скорее наш рынок интересен, потому что он очень бурно развивался последние двадцать лет, а сейчас сталкивается с реальными изменениями и в демографии, и в аудитории, и в зрительских предпочтениях, и в действиях регулятора. Спокойным европейцам это гораздо интереснее, чем нам – их опыт.
Есть ли важные тренды, которые характерны и для западного рынка, и для нашего?
Глобальным трендом стало то, что кинотеатры начали задумываться, как им создавать удобное место для совместного просмотра фильмов. На конференции один из воркшопов был посвящен анализу бизнесов IKEA, Apple Store, Amazon, McDonald’s, продуктовых сетей, того, что эти игроки делают для привлечения своих клиентов и что из этого могут использовать кинотеатры. Проходит то время, когда кинотеатры просто показывали кино. Зрителю нужно дать какое-то новое ощущение в кинотеатре, новое пространство, новые возможности, сделать это место комфортным – не просто пришел, посмотрел кино и ушел. Кинотеатры наконец поняли, что их конек не в показе фильма как такового, а в создании места для совместного просмотра фильмов, создании событий, ориентированных на коллективное участие, сопереживание, социализацию. Тут мы уже конкурируем не с Netflix, а с хорошим кафе, с парками, клубами, концертными залами. Вот этот сдвиг в голове сейчас очень важен. Это происходит и на нашем рынке: как раз про это программа «КАРО» по реновации концешн-зон. «КАРО» вкладывается не в проекторы 4K с каким-нибудь суперлазером, а в создание атмосферы внутри своего кинотеатра. Очень показательно, что какого-то разговора о супертехнологиях в кинопоказе, которых мы вот-вот дождемся и они изменят нашу жизнь, будь это, условно говоря, супермногоканальный звук или еще что-то, вообще не идет. Был период, когда все активно в это игрались, сегодня понятно, что зрителю в принципе нужно не суперкачество картинки на экране, а разнообразие, гибкое расписание, комфорт, удобство, место силы в городе. Понятно, что это требует слома сложившихся отношений, переосмысления роли дистрибьюторов, переосмысления роли букеров в кинотеатре. Когда букер не просто расписывает фильмы на три недели вперед, а держит ухо востро и анализирует, что предложить зрителю в разное время дня и недели, вокруг какого фильма создать ажиотаж. Естественно, это меняет отношение к дистрибьюторам, киноформатам, датам релизов, к ограничению количества сеансов какого-то проекта. В ситуации, когда зритель выбирает, что смотреть, он не должен переживать о том, что у кинотеатра есть какие-то ограничения на количество сеансов конкретного фильма. Основная роль дистрибьютора будет в продвижении картины, а не в том, чтобы навязать кинотеатру тот или иной формат и ту или иную дату показа. Это будущее постепенно наступает – ползучим изменением сознания.
Ассоциация владельцев кинотеатров работает уже более года. Как вы оцениваете динамику ее развития на кинорынке?
Я считаю, неплохо. Есть проблемы, не все еще решили за этот год. Я не питаю иллюзий на тот счет, что весь рынок неожиданно должен вступить в АВК. На самом деле мы пошли немного другим путем, и это сейчас сдерживает количество участников. Требование к любому члену ассоциации – это участие в работе. К сожалению, с этим не все дружат, не все готовы постоянно работать, высказывать и отстаивать свое мнение. В первую очередь цель состоит в создании деятельного сообщества, которое что-то делает и чего-то добивается. У нас сейчас идет понимание того, что масса проблем, которыми мы занялись, решается не так элементарно, как казалось. Они требуют усилий, работы, каких-то реальных действий – для многих это оказалось непривычным. При этом есть люди, всегда готовые дать совет, но при этом не стремящиеся что-то делать своими руками. Мы зарабатываем свой авторитет тем, что пытаемся решать проблемы индустрии. Мы же не играем в оппозицию – меня обвиняют, что я как бы не люблю министерство культуры. Я вообще министерства не люблю, потому что принципы государственного управления уже меняются. Я все-таки считаю, что граждане страны более умны, чем сегодня представляется некоторым чиновникам. При этом мне говорят, что я от своего имени или от имени ассоциации безудержно критикую Минкультуры – конечно, я его критикую по тем вещам, которые требуют критики. Если министерство что-то делает разумно, я первый это отмечаю. Нельзя сказать, что я прямо оппозиционер. Конечно, я за то, чтобы у участников рынка было больше свободы, я считаю, что их IQ позволяет рынку нормально развиваться. Для любого предпринимателя прибыль – вещь важная, но не единственная. Все мы как предприниматели выстраиваем свою жизнь в контексте наших детей, которым дальше жить в этой стране. Мы заинтересованы в том, чтобы строить такую страну, в которой нашим детям будет комфортно. У чиновника другая логика, показатели и другие задачи – ему нужно отчитываться. Отчитаться за развитие страны очень сложно, а вот отчитаться за долю рынка – вроде бы легко. Поэтому сейчас чиновниками предпринимаются действия, невзирая на их последствия, которые придут через какое-то время. Если взять к примеру ситуацию с раздвижкой дат, я уверен, что для министерства культуры это уже стало проблемой. Идея возникла с подачи ряда наших госпродюсеров, которые впоследствии сами столкнулись с тем, что одно дело – воспринимать это как инструмент регулирования дат иностранных фильмов (и это вроде бы представляется противостоянием российских продюсеров и иностранных заправил), и другое – когда потом те же госпродюсеры начинают конкурировать друг с другом за этим даты и задействуют административный ресурс для решения вопроса. Сейчас проблема с октябрьскими событиями становится вообще критической: на одной дате стоит одно кино, которое сверху договорилось о том, что никто не будет ему мешать, на другой дате стоит другое кино, между этими датами пытается втиснуться третье. И все уже бегут не в министерство культуры, а выше, и там решают свои задачи. А в Минкультуры приходит указание выдать прокатное удостоверение или не выдать, в это время звонят из другого кабинета с новыми рекомендациями. Думаю, министерство сейчас тратит гораздо больше времени на ручное регулирование, потому что все научились пользоваться этим ресурсом. Ближе к Новому году мы вообще будем наблюдать парадоксальные картинки решений на рынке, Минкультуры замучается раздвигать даты. Из этого начинает вытекать другая проблема: продюсеры, министерство, дистрибьюторы – все такие лихие, так ловко раздвигают даты, при этом используют чужой ресурс. Решая свои собственные проблемы, они используют ресурс кинотеатров, которые им не принадлежат. Рано или поздно эта ситуация взорвется, например, случится бойкотирование какого-нибудь релиза. Доходит до абсурда, когда за несколько дней до выхода фильма мы еще не знаем, выйдет он или нет, дали ему прокатное удостоверение или нет. Это же не бизнес. Если эта ситуация не перейдет в плоскость рыночных отношений, то в конечном итоге когда-нибудь нахлобучится. Это может произойти не в октябре, не в ноябре, может быть, не на Новый год, но если в результате этих действий кинотеатры начнут получать все меньше и меньше дохода, то они начнут закрываться. А когда они закроются в достаточном количестве, все вдруг выяснят, что уже негде регулировать эти даты.
Министерство культуры оценивает эффективность российской киноиндустрии долей российского кино в прокате – показатель, рост которого в итоге дорого обходится индустрии. Как вы думаете, что можно было бы предложить государству взамен, как бы оно могло по-другому оценивать отрасль?
Доля, наверное, тоже важна, но не как просто цифровой показатель. По нашим исследованиям мы видим, что эта доля зависит всего от нескольких фильмов в год. Неуспех или суперуспех одного из таких фильмов резко меняет долю, что тоже не очень устойчиво для рынка, если мы хотим какого-то стабильного развития. Скорее можно было бы говорить об эффективности этих релизов – сколько в среднем собирает выходящий в широкий прокат российский фильм и сколько собирает нероссийский. Это более важно, чем некая общая доля. Мне кажется, сегодня важнее задумываться не о доле российского кино, а о доле молодых зрителей, о доле школьников. Необходимо удержать и стимулировать привычку хождения в кино. У нас до «Кино Экспо» проходила стратегическая конференция АВК по удвоению посещаемости аналогично с доминировавшей когда-то идеей удвоения ВВП. Методы, которые могут увеличить количество зрителей в кинотеатрах, как раз связаны со школьными программами и в целом кинообразованием. Они могут быть для студентов, школьников, людей старшего поколения, сюда входят лектории, мероприятия, киноклубы, фестивальные показы в широком смысле слова, не в смысле реестра министерства культуры, а как некое действие. Стимулирование интереса зрителей к походу в кино, коллективному смотрению очень важно. Кинотеатры, кроме всего прочего, подталкивают людей общаться между собой, что особенно важно в условиях современной атомизации, когда человек может жить в многоквартирном доме и не знать своих соседей. Необходимо создавать районные точки притяжения, связанные не только с кино: там может быть библиотека, какое-то пространство для творчества, пространство для каких-то встреч, коворкинга и так далее. Опять же, это должны быть предпринимательские проекты, потому что только предприниматели в состоянии эффективно реализовывать такие программы. На мой взгляд, одна из ключевых ролей министерства культуры должна быть именно в стимулировании кинопредпринимательства, создании условий для того, чтобы открывались компании, чтобы люди общались между собой и занимались своим делом.
На конференции АВК была принята резолюция по ситуации с законом о фестивалях и об ограничении доли сеансов одного фильма 35 процентами. Могли бы вы рассказать подробнее об этой резолюции?
Резолюция была вынесена в связи с обеспокоенностью очередными инициативами министерства культуры, все это – меры излишнего государственного регулирования, которое на самом деле прикрывает всю предпринимательскую деятельность в области фестивалей. При этом проблема фестивалей не в том, что они показывают кино без прокатного удостоверения, а в том, что регламент выдачи не позволяет оформить его оперативно и быстро, с разумными затратами. Проблема не в самом законе, хотя, естественно, введение института реестра фестивалей, когда чиновники по каким-то критериям будут определять, каким из них можно существовать, а каким – нет, станет серьезным препятствием для развития рынка. Это в конечном итоге вымывает все разнообразие формы и содержания. И зритель в это время думает: да зачем я пойду в это кино, у них там все ограничено, все живут по какому-то супершаблону. И даже когда нам говорят, что это в интересах государства, но если людям это не нравится, то это явно происходит не в интересах государства. То же самое касается ограничения сеансов. Такой закон не решает глобально проблемы навязывания форматов. Можно выпустить две версии ВЕНОМА, продюсерскую и режиссерскую, с разницей в три минуты – и будут разные прокатные удостоверения. 35 процентов одного ВЕНОМА и 35 процентов другого. Найдется миллион способов обхода ограничений. Но при этом есть кинотеатры специализированных форматов, как, например, IMAX. Площадки построены на том, что раз в две недели выходит фильм и с утра до вечера в этом кинотеатре крутится. А тут такое ограничение. Опять же, нельзя говорить об обеспечении разнообразия, не рассматривая контекст доступа зрителя к той или иной площадке. Одно дело, когда у вас один кинотеатр на весь город и две недели там идет один и тот же фильм, потому что дистрибьютор потребовал такой формат – понятно, что это ничему не способствует. Другое дело, если у вас в районе десять кинотеатров, у каждого свой репертуар, и у вас есть выбор, куда пойти. Тем более доминирование количества сеансов одного фильма – это вопрос саморегуляции рынка. И хотя мне часто говорят, что нельзя, например, отбирать у минкульта эту дубинку с раздвижкой дат, потому что тогда все передерутся, но, может быть, нужно пройти через этап, когда все набьют друг другу лица, потом сядут и начнут договариваться.
Госдума вносит смягчающие поправки в закон о фестивалях. Как вы относитесь к этому шагу навстречу?
Вы же понимаете, что они смягчающие только в названиях журнальных статей. Они, конечно, в некотором смысле смягчающие, но всю эту проблему они смягчают на один процент, потому что глобально сохраняется, на мой взгляд, самый опасный момент: создание реестра фестивалей. Теперь кто-то будет определять, в каком формате, как и кому выходить: вот это у нас фестиваль, а вот это – нет. Если вы проводите двухдневный смотр британского кино, то вы уже не фестиваль, потому что фестиваль должен длиться минимум три дня. Все эти рамки когда-то начнут срабатывать, и какие-то форматы просмотров уйдут. А если я провожу фестиваль в нескольких городах и в каждом городе у меня по одному дню идет показ фильма КОСМИЧЕСКАЯ ОДИССЕЯ Стэнли Кубрика, как это будет расцениваться – многодневный фестиваль или однодневный в каждом городе? А если учесть, что все эти критерии, что считать фестивалем, а что – нет, отданы на усмотрение министерства культуры, то повлиять на что-то будет вообще сложно. Министерство издаст приказ, вот мы и станем с этим бодаться, если будем считать, что должно быть по-другому. Закон-то этого вообще не оговаривает. Очевидно, что поменялось руководство Комитета по культуре в Госдуме, которому нужны положительные активности, поэтому во всех СМИ изменения продвигаются как смягчение закона. Если читать суть, то понятно, что это не о том. В сухом остатке останется то, что пришел новый руководитель комитета и смягчил закон. Хотя на самом деле тихой сапой вводится еще один элемент госрегулирования в достаточно рыночную отрасль.
Как вы думаете, назначение Павла Степанова заместителем министра культуры повлияет на политику Минкультуры?
В свое время, когда меня спросили, как я отношусь к назначению, я произнес красивую фразу: с осторожным оптимизмом. Пока мое мнение не изменилось. Скорее то, что Павел Владимирович какое-то время проработал в ЦПШ – зигзаг в его карьере, чем назначение замминистра культуры. Мы с ним встречались уже после его вступления в должность, обсуждали разные вопросы – у него абсолютно логичное видение, совпадающее с генеральной линией Минкультуры, здесь нет ничего удивительного. Было бы странно, если бы министр взял себе в заместители человека, который не разделяет его видение путей развития отрасли.
На ваш взгляд, как смена руководства Фонда кино повлияет на отрасль?
Тут сложно сказать. Антону Малышеву удалось выстроить, на мой взгляд, эффективную структуру, даже при том, что с какими-то вещами можно соглашаться, а с какими-то – нет. Много проектов запущено, например, с этим «Киноэкспертом». Завершена история с ЕАИС, хотя и с нюансами. Очень важно обратить внимание на то, что не было ни одного коррупционного скандала в фонде. Это тоже много говорит об организации работы, пусть и сделанной с помощью определенных бюрократических инструментов, без которых нельзя обойтись. Можно было спорить о роли экспертных советов – на мой взгляд, у них должен быть решающий голос, а не только совещательный. Но это вопрос устава фонда, который не могут поменять ни его директор, ни сотрудники.
Как вы оцениваете ситуацию с трудностями в выдаче прокатного удостоверения релизу «Невафильма» ПОХИЩЕННЫЕ СОКРОВИЩА ЕВРОПЫ?
Это эффект человека, который решил перестраховаться – рядовой чиновник просто побоялся принять решение, но не подумал о последствиях. В результате, когда об этом узнали верхи, то все решили в течение часа. Надо понимать, что это не вопрос политики и не вопрос того, что речь идет о релизе компании «Невафильм». Вот когда они уже узнали, что дело касается «Невафильма», то, конечно, расстроились. В том числе виновата невнятность закона об использовании свастики – дело-то касалось фигурирующей в фильме исторической хроники. Это неверие в своих граждан: чиновники считают, что россияне пока недостаточно сознательны, чтобы различать, что такое пропаганда и что такое историческая правда.
В этом же ключе как вы оцениваете призывы запретить к выходу в прокат новый фильм Алексея Красовского ПРАЗДНИК?
Я не видел фильм, но знаю, что его оператор – Сергей Астахов. На мой взгляд, это один из величайших мастеров современности, который в том числе снимал САЛЮТ-7, очень много работал с Алексеем Балабановым, был оператором почти всех его картин. Сергей не участвовал бы в какой-то пустышке. Для меня его участие – гарантия того, что фильм имеет право быть. Но так как никто его не видел, то мы не можем формировать к нему свое отношение. А то, что происходит, известная история: «Пастернака не читал, но осуждаю». Все это напоминает МАТИЛЬДУ, когда еще до выхода картины подняли хайп.
По последним данным «Невафильм Research», в этому году открыто на порядок меньше кинотеатров и кинозалов, а закрыто гораздо больше, чем год назад. В чем вы видите причины таких показателей?
Тут нечему удивляться, экономика в стране как-то не способствует открытию новых кинотеатров. Сейчас индустрию догнала волна проблем доступа к кредитам для предпринимателей, собирающихся открывать новые площадки. Кроме того, срок окупаемости кинотеатров достиг уже десяти лет и выше. В определенной степени рынок перенасыщен кинотеатрами формата «площадка в торговом центре», а другого пока в голову ничего не приходит. Очень сильно на кинопоказ влияют торговые центры, у которых есть свои трудности с арендными взаимоотношениями и снижается покупательский поток. Обратите внимание, что торговые центры стали трансформироваться в места проведения времени. Естественно, это все сказывается на кинотеатре. Он в этом смысле начинает попадать в сильную конкуренцию с другими способами проведения времени в самом торговом центре. Когда раньше были магазины, фудкорт и кинотеатр, было понятно, что здесь делают покупки, а здесь духовно развиваются или развлекаются. А когда в самом торговом центре появляются какие-то развлекательные, читательные, культурные проекты уже, к примеру, картинных галерей, это оттягивает зрителя, который в этом же месте получает разные возможности для проведения своего досуга. С другой стороны, что бы ни говорили, свое влияние оказывает политика доминирования небольшого количества фильмов. Влияет все. Просто сегодня для рынка кинопроката складывается та самая конъюнктура, которая неблагоприятно влияет на него. Это не отменяет каких-то очень успешных и удачных проектов, у которых все хорошо с окупаемостью и с ростом посещаемости. Но в среднем по рынку конъюнктура неблагоприятная, что сказывается на количестве залов и кинотеатров.
Что-то хорошее в российском кинопрокате сейчас происходит?
Самое хорошее – что кинопрокат жив. Есть люди, которые готовы действовать в этом рынке, искать новые форматы, новые способы удержания зрителей, создавать события вокруг кино и так далее. Это жизнь – она состоит из хороших и нехороших вещей. Но я никогда не говорю, что все плохо и развалилось, я отношу себя к разряду информированных оптимистов. На самом деле я очень оптимистично смотрю на рынок, понимая, что этот оптимизм основан не на том, что все как-то само рассосется, потому что само вообще ничего не рассосется. Но рано или поздно рынок нащупает новые точки роста, новые концепции для роста, новые технологии в широком смысле слова, связанные с привлечением и взаимодействием со зрителем, с технологиями выбора фильмов для него. Все опять будет хорошо и пойдет вверх, но по-другому. Я действительно смотрю на рынок оптимистично, потому что если бы я понимал, что все плохо, то, наверное, уже пошел бы открывать другой бизнес в другой области.
