Анна Матисон: «Как говорил сам Довлатов, этой истории не подходят серые виды с камнями»
Режиссер фильма «Пушкин. Виски. Рок-н-ролл» – о своем проекте-участнике «Кинотавра»
Режиссер Анна Матисон (автор САТИСФАКЦИИ и ПОСЛЕ ТЕБЯ) возвращается на «Кинотавр» с экранизацией повести Сергея Довлатова «Заповедник» – наверное, самым кинематографичным произведением писателя. История, правда, перенесена в современность, а герой, которого играет Сергей Безруков, из советского (или, точнее, антисоветского) писателя превращается в рок-музыканта, но главные вещи остались неизменными: довлатовский дух, диалоги и место действия – колоритный и по сей день пушкинский музей-заповедник.
Чем вас привлекает проза Довлатова и почему вы взялись именно за «Заповедник»? Легко ли было вам переносить действие в современность?
Наверное, мне нельзя рассуждать в категориях «любимая повесть», но очень хочется этим и ограничиться. Есть те, кто Довлатова не любит, считает его средним прозаиком, есть те, кто воспитывал свое чувство мира и чувство юмора на его рассказах, на его повестях. Я, безусловно, отношусь ко второй категории. Если в двенадцать лет я по кругу могла читать Ильфа и Петрова, то в десятом классе дома появился Довлатов. В современность мы решили переносить «Заповедник» сразу. Хотелось прежде всего показать, что это не биографическая проза, а художественная литература, в которой действует не писатель Сергей Довлатов, а лирический герой. И проблемы этого героя, его внутренняя рефлексия и самоирония точно так же воспринимаются сегодня, как и сорок лет назад. Я могу понять влюбленного Ромео, могу понять и героя «Заповедника». По прошествии времени нам все легче отделить автора от времени, нам все равно, с себя ли писал Толстой Левина, – остается персонаж. Вот мы и хотели сделать решительный шаг в сторону от биографии. У нас нулевое внешнее сходство, но, как мне кажется, очень сильное внутреннее. Когда я смотрю на героя Сергея в кадре, то больше понимаю про себя.
Как проходили переговоры с наследниками Довлатова, были ли у них какие-то требования или замечания?
Нам очень приятно общаться с наследниками, мы изначально подходили с большим уважением к текстам Сергея Донатовича, и да, было страшно посылать сценарий, который написан по мотивам, а не является точной экранизацией. К тому же мы знали, что уже были отказы именно по поводу «Заповедника». Поэтому мы с огромной благодарностью восприняли ответ Катерины Довлатовой, в котором она написала, что им понравился наш подход. Это был счастливый момент. Никаких правок мы не вносили, наоборот, условие было, что мы не поменяем ничего по ходу.
Как вы отбирали актеров на роли? Как к группе присоединились Анна Михалкова, Гоша Куценко, Александр Семчев?
Образ Галины мы писали под Анну Михалкову изначально, только ее видели в этой роли. Поэтому, даже когда у Анны долго определялся съемочный график другого проекта, который был до нас и находился в приоритете, мы все равно не обратились ни к кому больше, решили положиться на судьбу. К счастью, все сложилось. Если я правильно помню, то Сашу Семчева предложил Сергей, это тоже показалось очень точным попаданием сразу. А вот на роль Маркова мы долго не могли представить себе актера: не визуализировался персонаж – и все тут. Очень уж много вводных у этого ярчайшего героя, он появляется только в конце, но это появление готовится чуть ли не с самого начала: «Единственный порядочный человек – Марков». Гоша стал современным Марковым, крайне органично вписался в довлатовские тексты.
Помимо известных киноактеров, вы пригласили в проект Полину Гагарину, Леонида Агутина, участницу «Голоса. Дети» Ярославу Дегтяреву. Почему вы обратились к эстрадной среде?
Прямая цитата из «Заповедника»: «Человек двадцать лет пишет рассказы. Убежден, что с некоторыми основаниями взялся за перо. Люди, которым он доверяет, готовы это засвидетельствовать». Заменив «рассказы» на «песни» и «перо» на «гитару», оставалось ввести тот самый круг людей, «готовых засвидетельствовать». Было очевидно, что такое свидетельство на экране будет убедительным, лишь исходя от человека, которого зритель уважает. Тратить экранное время для создания кредита доверия было невозможно, поэтому появились камео, а вместе с ними – и доверие.
Почему вы сделали героя именно музыкантом?
В первых версиях сценария фигурировал, как и положено, писатель. Писатель в кино – прекрасный герой, но, как правило, лишь в том случае, если речь идет о реальной исторической фигуре. Когда в кадре собственно Пушкин, Диккенс, Достоевский или Довлатов, зритель сразу принимает их, прекрасно понимая значимость их личности, их вклад, их талант. Но мы не делали биографический фильм. Как показать героя-писателя, если это наш современник и, по условиям сюжета, не известен, не издается? Часы, проведенные перед чистым листом бумаги? Обилие закадрового текста? Все это было в первых вариантах сценария, и пришлось признать: это просто-напросто не кинематографично. При этом профессия музыканта настолько органично подменила одну творческую профессию другой и потребовала так мало изменений, что решено было остановиться именно на этом варианте.
Как трансформировалась литературно-музейная среда книги в рок-музыкальную в вашем фильме?
Сюжет остался неизменным, действие по-прежнему разворачивается в пушкинском заповеднике, и Пушкин – своего рода еще один незримый персонаж фильма. Разумеется, было большое желание добавить красок в музейную действительность, поэтому и был придуман проходящий в заповеднике фестиваль, при создании которого главным ориентиром была фраза писателя Александра Гениса о Михайловском как о русском Диснейленде.
Для Сергея Безрукова даже наняли специального коуча по игре на гитаре. Как проходил процесс его превращения в рок-музыканта?
Это не было сложно, так как Сергей имеет образование по классу гитары, отлично играет, правда, на шестиструнной классической гитаре. Поэтому ему ставили и левую руку, и правую. Сереже было непривычно работать медиатором.
Какие сцены были самыми сложными? Трудно ли было получить разрешение на съемки в Москве, а потом снимать в пушкинских местах с их музейной инфраструктурой, работниками, посетителями?
Наша группа была первой, кому позволили снимать художественное кино внутри Тригорского и Михайловского, и мы постарались оставить после себя хорошее впечатление, хотя, конечно, вы представляете, как пугает музейных работников караван из двадцати автомобилей и команда под семьдесят человек. В музеях мы сняли непосредственно экскурсии, привязки к Михайловскому, к Сороти. Но основной съемочный блок проходил в Москве. На территории одного из столичных парков мы выбрали большую площадку, очень похожую на ту, где в Михайловском проводят праздники, выставляют огромные буквы «Пушкин» по типу надписи Hollywood. Мы воссоздали эту надпись один в один и построили целый праздничный комплекс, представив себе, что в Пушкинских горах проходит международный фестиваль. Все это позволило нам создать яркую, современную картинку, работающую на идею. Неслучайно сам Сергей Донатович, когда работал над оформлением книжки «Заповедник», говорил, что этой истории не подходят серые виды с камнями.
