Филип Перкон: «Англоязычный рынок – самый тяжелый для зарубежного кино, и не только для российских фильмов»
Организатор Недели российского кино в Великобритании – о мероприятии и перспективах отечественных картин
С 25 ноября по 2 декабря 2018 года, когда все важные международные мероприятия уже минуют, а предновогодняя суета еще не начнется, в Лондоне и нескольких других городах Великобритании в третий раз пройдет Неделя российского кино. Впервые это мероприятие состоялось в 2016-м по инициативе бывшего главы Федерального агентства по культуре и кинематографии Михаила Швыдкого, который привлек для ее организации Филипа Перкона – активного молодого британца с русскими корнями. Сейчас Перкон проводит Неделю российского кино самостоятельно. В июне он прибыл в Москву для подготовки программы показов и деловых мероприятий. О том, какие бонусы может принести российским кинематографистам демонстрация их фильма в Великобритании, а также об особенностях одного из самых закрытых европейских рынков он рассказал в интервью БК.
Что собой представляет лондонская Неделя российского кино?
У нас двойное мероприятие: мы устраиваем кинопоказы и вручаем премию «Золотой единорог». Неделя – это смотр-панорама, где представлен полный спектр самых новых фильмов из России: около тридцати полнометражных картин, короткий метр, анимация, документальное кино. По итогам показов лучший фильм получает приз зрительских симпатий. Номинантами «Золотого единорога» становятся картины из программы недели и не только, а также зарубежные проекты с российской тематикой – такие как ЛЕДИ МАКБЕТ, ДИВАН СТАЛИНА. В этом году на награду может претендовать СМЕРТЬ СТАЛИНА – сейчас мы принимаем заявки на участие в конкурсах. Российские картины оценивает интернациональное жюри, а зарубежные фильмы судят кинематографисты из России – такой подход позволяет продюсерам и режиссерам узнать мнение об их проектах не только зарубежных критиков. Наше мероприятие полностью основано на кросс-культурном подходе, даже название премии олицетворяет единение Великобритании и России в культурном плане и даже во времени. Мифическое животное единорог, которое является только избранным людям, – это официальный символ Великобритании. Менее известен тот факт, что при Иване Грозном единорог был символом России – у царя даже имелась золотая печать с ним, которую он ставил на государственные документы.
Какие цели вы перед собой ставите?
Наша задача – налаживать мосты дружбы между народами посредством кино. Мы привозим в Англию самые лучшие фильмы из России, все, чем нам, русским людям, можно похвастаться перед мировой аудиторией. Также нас интересует популяризация и пиар отечественного кино за рубежом, и уже в дальнейшем – обеспечение открытия британского рынка для российского кинематографа. Мы хотим, чтобы через нас можно было познакомиться с дистрибьюторами, продюсерами, налаживать контакты и договариваться, например, о копродукции. И, естественно, важна и обратная история – продвижение на российский рынок англоязычных независимых фильмов.
Кто ваша основная аудитория?
65 процентов тех, кто приходит к нам посмотреть кино – это русскоязычная диаспора, бывший Советский Союз. В эти же 65 процентов входят и русофилы, которые изучают русский язык и культуру. Оставшиеся 35 процентов – это те, кто не знает русского языка, жители Великобритании, которые интересуются или Россией, или мировым кинематографом в целом.
Нет ли у вас желания изменить это соотношение?
С каждым годом мы движемся к планке 50 на 50. Мы не хотим делать мероприятие только для диаспоры. Но также не хотим эту диаспору исключать, потому что она – проводник русской культуры, важная составляющая культурного диалога. Кроме того, русскоязычные жители Великобритании очень хотят смотреть российское кино на больших экранах.
Каковы результаты предыдущих недель?
Неделя в 2016 году была очень активной. Тогда нас посетило 4,5 тысячи зрителей и 55 деятелей кино, приезжали Алексей Учитель, Рената Литвинова, Анна Меликян, Валерий Тодоровский и целый ряд других прекрасных кинематографистов. В 2017 году мы выросли еще больше, к нам пришло почти 10 тысяч человек. После показов мы проводим Q&A, каждую картину представляет один-два человека. Поэтому к нам приехало более 110 кинодеятелей: Ольга Куриленко, Брайан Кокс, наш попечитель Рэйф Файнс, Федор Бондарчук, Андрей Звягинцев – кого у нас только не было! Число площадок сильно увеличилось, у нас была огромная экспансия по географии, по мероприятиям. Прошли кинопоказы, мастер-классы, три выставки, выступления-коллаборации. Сейчас мы приняли решение из логистических соображений сократить количество площадок и концентрировать мероприятие в основных местах, которые работают лучше всех и удобны нашим посетителям. В этом году у нас планируется региональная экспансия – в Кембридж, Оксфорд, Эдинбург, там будет больше контента. В Лондоне мы останемся на самых премиальных и престижных площадках – в кинотеатрах Curzon Cinema (который является и дистрибьютором, и киносетью) и Британского института кино BFI (это эдакая смесь Фонда кино с большой сетью кинотеатров, государственная организация, которая финансирует, прокатывает и продвигает кино), а также в кинозале в центре Лондона Regent Street Cinema, где состоялся первый в Великобритании кинопоказ. В 2018-м мы планируем расширить программу. Фильмов будет на 25 процентов больше, чем в прошлом году. И мы хотим на те же 25–30 процентов расширить аудиторию. Кроме того, мы сконцентрируемся на деловом форуме. Индустриальная секция – последнее, что нужно доработать в нашем мероприятии, чтобы мы могли выйти на новый уровень и стать максимально полезными. Первые два года ушли на развитие масштабной общественной истории – выставок, кинопоказов, мастер-классов. Но мы хотим, чтобы российские кинодеятели не только показывали собственные картины, получали оценки и призы, но также налаживали бизнес-связи, входили в копродукцию, продавали свои фильмы.
И что вы планируете сделать в рамках деловой секции?
Два дня будет выделено под Industry Forum в партнерстве с BFI. Туда будет входить в том числе секция, посвященная копродукции, где мы планируем разбирать успешные кейсы, обсуждать существующие трудности; презентации московской и английских кинокомиссий. Также пройдет питчинг по work-in-progress и проектам для копродукции. Мы собираем английских продюсеров, которые занимались копродукцией с разными странами профильно, и продюсеров из России, которые хотят представить проекты. Питчинги в этом году пройдут не в первый раз, но мы решили начать с этим экспериментировать и заранее готовимся, чтобы все прошло успешно. Помимо этого, мы еще развиваем кастинг-историю для актеров и актрис, которые хотят получить роли в англоязычных, европейских фильмах. Мы приглашаем лучших кастинг-директоров и знакомим их с англоговорящими российскими актерами. И наоборот – набираем английских актеров, которые интересуются Россией и хотят играть в русских фильмах.
Как сейчас обстоят дела с копродукцией между Россией и Великобританией?
Пока что, если брать проекты классической копродукции, первыми вспоминаются ДВЕ ЖЕНЩИНЫ с Рэйфом Файнсом и его следующий фильм WHITE CROW про Рудольфа Нуреева. Если брать копродукцию в расширенном смысле, то есть, например, сериал «Война и мир», то для него придумали сценарий, получили деньги и уже потом наняли продюсеров, чтобы снимать в России. То есть это такая не совсем сбалансированная копродукция, но какое-то взаимодействие есть. Ну и, конечно, документальные фильмы, которых про Россию снимают очень много – BBC и все большие компании каждый год выпускают 3-4 крупных неигровых проекта, которые частично снимаются в России. При этом когда я спрашиваю у англичан, как они нашли российских продюсеров, они отвечают: я знал кого-то, кто вывел меня на какую-то продакшн-компанию в Петербурге, которая согласилась сотрудничать. А если бы они не знали этого человека, то и проект делать не стали бы. То есть нет коллаборации, знакомств, люди не понимают, к кому идти, как получать визу, кого нанимать. Нужна образовательная работа. Перспективы есть и в анимации, и в том, что связано с визуальными эффектами, потому что англичане в этом плане очень сильны. К сожалению, нет даже соглашения о копродукции между государствами. При этом Англия – интересная страна, там сейчас происходит бум студий, многие голливудские фильмы делают именно там, потому что в Великобритании это гораздо дешевле, чем в Америке, хорошая политика в области налогов и рибейтов, отличные специалисты.
По всему миру проходит много подобных Недель российского кино. Некоторые из них частично поддерживаются Минкультуры. Чем ваша отличается от остальных – в том числе и в плане финансирования?
Наша неделя – это наиболее успешный национальный фестиваль в Англии. И, наверное, самый большой смотр российского кино за пределами России по количеству проданных билетов, фильмов и участников, которые приезжают их представлять. Безусловно, мы постоянно ищем финансирование, и то же Минкультуры в прошлом году выделило нам небольшие средства – около 1,5 миллионов рублей нам направили через наших российских партнеров, соорганизаторов недели, студию «Рок» и университет «Синергия». Также помог BFI – не деньгами, а пиар-составляющей, бесплатными залами, финансированием приемов и так далее. Но 90 процентов нашего бюджета – это билеты и частные спонсоры. И здесь у нас тоже есть баланс между Россией и Англией. В 2017 году нас финансировали, например, зарубежная компания по продаже недвижимости Savills и швейцарский банк EFG, российский университет «Синергия», «Газпром» и такие меценаты, как Леонид Блаватник и Александр Мамут через компанию Waterstones, которой он на тот момент владел.
Как вам кажется, действительно ли проведение таких мероприятий влияет на отношения между людьми, культурные связи, бизнес? Насколько велико это влияние?
После нашего фестиваля появилось больше дистрибьюторов, которые хотят покупать русские фильмы и показывать их в кинотеатрах, выпускать на DVD, размещать на интернациональных стриминговых платформах. Например, проект ПРИТЯЖЕНИЕ нашел прокатчика не без нашей помощи – дистрибьюторы пришли к нам на индустриальное мероприятие, познакомились с нами. Услышали, что мы привозим ПРИТЯЖЕНИЕ, связались с продюсерами и решили, что будут прокатывать фильм, а премьерный показ проведут на открытии нашего фестиваля. То же самое было в самый первый год – мы устраивали премьеру фильма ГЕРОЙ, который тоже вышел в прокат на многих площадках. А историю с прокатом МАТИЛЬДЫ мы организовали уже сами. Поскольку у нас огромный охват как английских, так и российских СМИ, мы – прекрасная платформа для промоушна и проведения премьер.
МАТИЛЬДУ в Британии выпустила ваша компания Perkon Productions. Планируете ли вы повторить этот опыт и заниматься дистрибуцией на постоянной основе?
Честно сказать, я лучше оставил бы это дело профессионалам. Для меня и моего коллектива это стало образовательным процессом – мне было интересно сделать из этого обучающий кейс, понять, как все работает, чтобы знать, на что ставить акценты, создавая мероприятия для индустриальных конференций. Но мы не движемся в сторону дистрибьюторской модели – для этого есть много хороших компаний. А мы продолжим заниматься именно популяризацией и связывать дистрибьюторов, продюсеров и сейлз-агентов.
Упомянутое вами ПРИТЯЖЕНИЕ, по данным comScore, заработало в Великобритании 20 тысяч долларов, ГЕРОЙ – 2 тысячи, у МАТИЛЬДЫ 26 тысяч. При этом НЕЛЮБОВЬ собрала на этом рынке чуть менее 450 тысяч долларов. С чем связан такой разброс – с вопросами дистрибуции и маркетинга, с отсутствием интереса к российскому мейнстриму и, напротив, вниманию к громкому фестивальному кино?
Значение имеет целый ряд факторов. Вообще, что такое английский рынок? В большинстве своем он состоит из людей, которые считают, что они вместе с Голливудом изобрели кино, смотрят только фильмы на английском и не признают ни субтитры, ни дубляж. Если хотите, чтобы они смотрели ваши картины – снимайте на английском. Если вы делаете кино на другом языке, то вы целитесь в те 5 процентов людей, которые интересуются мировым кинематографом. За эти 2,5 миллиона зрителей борются все зарубежные фильмы. Диаспора русскоговорящих в Англии, по разным данным, насчитывает от 150 до 300 тысяч человек. До этой аудитории и тех, кто интересуется зарубежными фильмами, нужно достучаться. Те, кто умеет делать нишевый маркетинг на эти группы людей, будут пользоваться успехом. Изредка фильмы, не только русские, выбиваются за рамки этой маленькой ниши. Это случается, когда они выигрывают что-нибудь в Каннах и, может быть, в Торонто. Сборы НЕЛЮБВИ – это прекрасный результат, но он связан и с тем, что наш мир живет брендами, а Андрей Звягинцев – это уже бренд. Если вы спросите англичан, смотрели ли они его первые фильмы, они ответят «нет». Кроме того, НЕЛЮБОВЬ победила на Лондонском кинофестивале, мы показывали ее на нашем смотре, и так о нем узнала диаспора. Поэтому он и выбился за рамки. Дело даже не в артхаусе. Опять же, уберем кинотеатральную историю – если вы берете DVD и VoD, SVoD, то там все совершенно по-другому: фильмы более зрительские, вроде ЗАЩИТНИКОВ, наоборот, идут лучше. Они продаются в супермаркетах Tesco. При этом НЕЛЮБОВЬ на DVD никто покупать не будет. А вот ЗАЩИТНИКОВ люди берут даже с дубляжом, потому что посмотреть на супергероев из Советского Союза за 5–10 фунтов – это прикольно. Нужно просто искать свою аудиторию. Конечно, англоязычный рынок – наверное, самый тяжелый для зарубежного кино, и это не только проблема российских фильмов – и у французских, и у испанских все то же самое.
И нет надежды, что ситуация изменится?
Для этого есть такие учреждения, как BFI, как Curzon Cinema и другие большие киносети, которые сейчас открывают программы по поддержке независимого и зарубежного кино, чтобы расширять интерес аудитории к необычным фильмам. Сейчас происходит брендизация кинематографа; контента и информации настолько много, что люди не хотят в этом разбираться, пытаются все упрощать и мыслят брендами – студиями, франшизами. Культурные институты стараются этому противостоять и финансируют рекламу, дистрибуцию, спонсируют кинотеатры, чтобы они показывали и другой контент тоже.
В рамках Недели российского кино презентовались программы киноверсий постановок Большого, Мариинского и других театров – мы замечаем, что этот контент, равно как и ретроспективы показов фильмов Тарковского и Эйзенштейна, довольно популярен в Англии и собирает подчас больше, чем новое игровое российское кино.
Англия любит классику – у балета, оперы, театра всегда есть своя аудитория, Royal Opera House, English National Opera переполнены. Конечно, и англичане знают Россию еще с давних времен по классическим видам искусства. Поэтому здесь работает эта ассоциация и есть спрос на театр, оперу и балет в принципе. Ретроспективы, видимо, работают по той же схеме. Да и Тарковский, например, – это опять же бренд, его творчество изучают во всех киношколах.
Отношения России и Великобритании переживают не лучшие времена. Как это сказывается на ваших неделях, на отношении к российскому кино в принципе?
В начале этого года я по-настоящему начал переживать за наше мероприятие, поскольку с обеих сторон пошли разговоры о нежелании сотрудничать. Но прошло время, и сейчас появился обратный эффект – порой плохая политическая обстановка положительно сказывается на культуре. Потому что, с одной стороны, растет интерес публики, а с другой – у зарубежных кинематографистов появляется желание снимать что-нибудь о России, которую все время обсуждают в новостях. Все наши попечители и партнеры сказали, что хотят расширить сотрудничество с нашей неделей, потому что важно, чтобы в тяжелой политической обстановке мы не прекращали культурный диалог. И поэтому те же BFI хотят расширить программу, привезти фильмы в другие места, подумать, как они могут способствовать распространению картин после нашего фестиваля, какие можно сделать межсезонные мероприятия. С точки зрения финансирования вставал, конечно, вопрос, как с этим быть дальше, но он оказался временным, и сейчас люди вроде бы все переварили и поняли. Все-таки политика – это политика, а культура – это культура, в современном мире всем приходится общаться, вести бизнес и поддерживать культурный диалог. Поэтому пока, к счастью, каких-то сложностей у нас нет. Надеюсь, так будет и дальше.
