Григорий Константинопольский: «Кто еще будет за 12 миллионов снимать полный метр? Только сумасшедший»
Режиссер фильма «Гроза» − о своем проекте-участнике «Кинотавра»
Григорий Константинопольский в прошлом году получил приз за лучшую режиссуру на «Кинотавре», а в этом году вновь участвует в основном конкурсе фестиваля. На этот раз в Сочи он привез экранизацию пьесы «Гроза» Островского. События классического произведения перенесены в современность, а роли исполняют, как всегда у режиссера, одни из самых интересных современных русских артистов.
После РУССКОГО БЕСА, во многом вдохновленного творчеством Достоевского, вы решили обратиться к прямой экранизации русской классики. Почему именно «Гроза» Островского?
На мой взгляд, это современная и актуальная пьеса. Прошло 150 лет, а ничего не изменилось. И это удивляет. Все, что происходит сейчас в нашей жизни, случается так, как будто не было этих лет. Мы стоим на месте. Никогда нам не выбраться из этой коры, как говорит герой Островского Кулигин.
Вы как-то говорили, что история для вас начинается с аттракциона – того, чем вы будете удивлять зрителя. Что стало таким аттракционом в ГРОЗЕ? Какие находки в трактовке вам самому кажутся интересными?
Для читавших пьесу в фильме удивительным образом нет никакой архаики, как будто это все происходит сегодня – в этом и есть аттракцион ГРОЗЫ. По идее, «Грозу» все проходят в школе, и очень многие знают, о чем эта история. Я надеюсь, что, посмотрев фильм, зрители вдруг задумаются и увидят, что пьеса крайне актуальна сегодня. Если говорить о трактовках, то тут уже начнутся спойлеры.
В этом году в основном конкурсе «Кинотавра» вместе с ГРОЗОЙ как на подбор собрались фильмы о проблемах в семье. На ваш взгляд, почему именно сейчас это стало важно кинематографистам?
Я бы не сказал, что мой фильм, как бы это ни показалось странным, рассказывает о проблемах в семье. Он о гораздо более общих вещах. В семье нет ничего нового, никаких открытий. Как был домострой, так и остался. Изменились некоторые условия, поводы, по которым сажают под замок, но сажают под замок до сих пор. А уж насколько это убедительно – судить зрителю. Даже не главным героем, а рассказчиком всей этой истории стал Кулигин. При этом Катерина – тоже главная героиня, но Кулигин – персонаж, по которому все сверяется в фильме. Барометр. В самой пьесе он изобретатель. У меня он свободный художник, нищий мечтатель, похожий на меня. Иван Макаревич вообще постоянно играет мое альтер эго. В фильме он рэпер, который оценивает действительность с художественной точки зрения. Мне импонируют герои-художники, артисты, музыканты.
Какие изменения вы внесли в экранизацию пьесы? Произошли ли какие-то изменения с героями, чтобы они смогли вписаться в современный мир?
Мария Шалаева играет телезвезду программы «Битва экстрасенсов». Ее знает и обожает вся страна. Таких трансформаций в фильме много, зрители это все увидят в картине. У меня Катерина работает подавальщицей в ресторане у своей свекрови Кабанихи. Тихон – начальник охраны этого ресторана. Варвара – официантка, Кудряш – водитель мэра Дикого.
РУССКИЙ БЕС был очень провокативным фильмом. Будете ли вы и в ГРОЗЕ играть со зрителем так агрессивно?
ГРОЗА получилась спокойнее и более печальной. Хотя куда уж более.
Чем вам интересен образ Катерины? Современные люди мыслят скорее как Варвара, поэтому Катерина вряд ли вызывает у них сочувствие.
Катерина такая же, как и все, ничем не лучше и не хуже любого из нас. Ее жизнь другие превратили в ад. Просто до определенного момента она как персонаж не очень интересна. А после того, как ее посадили под замок, причины, по которым это сделали, и то, как она отреагировала на это, делают ее героиней и лучом света в темном царстве. Катерине есть почему сопереживать. Она обычная девчонка, которая вышла замуж, не подумав, за кого, но у нее и особых вариантов не было. А тут попался симпатичный парень из зажиточной семьи. Но на свою беду она полюбила другого. Видимо, чего-то ей в этой жизни не хватало, как многим из нас. Борис, конечно, другой. Он заезжий, из Лондона, родственник мэра, красавчик, герой-любовник, хипстер, крайне нуждающийся в деньгах.
Как вы оцениваете работу с Любовью Аксеновой в роли Катерины?
Люба прекрасна. Она везде хороша, что бы ни играла. Она даже белую стену сыграет. Тем более – Островского!
В ваших фильмах замечательные актеры часто играют маленькие и неожиданные роли. Михаил Ефремов так и вовсе предстает Кабановым, которого нет в пьесе. Играют ли актеры бесплатно, как в РУССКОМ БЕСЕ? На ваш взгляд, почему они на это соглашаются?
Ефремов играет тень отца Кабанова. Это офигенная роль. В ГРОЗЕ все актеры также играют бесплатно. Материал хороший, а государство на это деньги не дает, ему интереснее другие истории. Актерам интересно сниматься у меня, поэтому они и идут. Тем более снимаю я по бедности недолго. ГРОЗУ мы сняли за двенадцать дней. Особенно много никто не заморачивался.
Снимать фильмы без господдержки – очень рок-н-ролльная позиция. Как вам это удается?
Я бы взял поддержку, да не дают. Я как-то уже даже перестал обращаться, честно говоря. Мне тридцать лет не давали, поэтому уже бессмысленно ходить и просить. Наверное, есть более достойные люди. Да и потом, вот дали мне приз на «Кинотавре» – и что? На что это повлияло? На прокат? Нет. На то, что у меня будет государственное финансирование? Тоже нет. Минкультуры не дает денег, Фонд кино – тем более.
Рассказывая о РУССКОМ БЕСЕ, вы часто говорили, что с трудом нашли финансирование, а ГРОЗУ снимали уже спустя год. Разве не легче было найти инвесторов?
Нет, это произошло случайно. Я рассказал ребятам, им понравилось, но денег там было очень мало. Их можно понять, делать ГРОЗУ сегодня – это же риск. А другим продюсерам кажется, что лучше не рисковать и делать гарантированное кино про лед.
Вы снимали фильм вместе с TNT Premier Studios, которое сейчас производит практически самые интересные проекты. Расскажите, пожалуйста, как сложилось партнерство?
Мы с Валерием Федоровичем и Евгением Никишовым работали вместе над сериалом «Пьяная фирма». Они в меня верят. А я – в них. Им идея показалась прикольной и интересной, сценарий им понравился.
То есть, на ваш взгляд, никакой пользы от победы на «Кинотавре» нет?
Кроме упоения триумфом, это ничего не дало (смеется). Но это все домашняя радость. Денежных призов там нет. «Кинотавр» был в июне, а фильм вышел в прокат в феврале. К тому времени все уже давно забыли о нем.
Как вы вообще оцениваете номинацию в этом году?
Я не думаю, что мы что-то получим. Приз – это всегда везение. Награда не выдается по достоинствам, по справедливости или по содеянному. Это всегда пристрастия, личное мнение, случайность. Судя по составу жюри, не уверен, что у нас что-то будет. В любом случае, кроме триумфа и наслаждения, это ничего не дает. У меня было ощущение триумфа в связи с ГРОЗОЙ, когда я понял, что мы сможем снять фильм за те деньги и за то время, которые у нас были. Если получим приз, это будет приятным дополнением. После РУССКОГО БЕСА не выстроилась толпа желающих запустить со мной контракт на новое произведение.
После каждого фильма у вас наступает перерыв в работе, а с ГРОЗОЙ так быстро запустились после РУССКОГО БЕСА…
Я оказался неожиданно свободен. С прошлой зимы я был в запуске с большим проектом, но меня как-то полууволили, поэтому я вдруг оказался свободен. Я как раз получил премию за режиссуру, а через месяц меня уволили. У меня была эта идея, я пришел к Валере и Жене, им понравилось – и мы сделали кино. Так что жизнь – борьба. Видимо, на тот проект нашелся более прогрессивный и коммерческий режиссер. Посмотрел бы я на них, как бы они сняли кино на 12 миллионов! А за 200 любой дурак сделает.
То есть у ГРОЗЫ такой же бюджет, как и у РУССКОГО БЕСА?
Да, примерно те же деньги. РУССКИЙ БЕС стоил 11,5 миллионов. Только там съемочный период был чуть дольше. На ГРОЗЕ у меня был очень опытный оператор Толя Симченко. Хоть это и его дебют, но он стедикамщик с большим опытом, который снимал очень много коммерческих фильмов. Профессионально с ним было просто и интересно работать. Все как по нотам.
Что оказалось самым затратным при съемках?
Здоровье. Такие съемки никогда не проходят бесследно. Они всегда самым неблагоприятным образом сказываются на здоровье. Это как тяжелая атлетика, которой я уже никак не пригоден по возрасту и телосложению, а вынужден заниматься.
Вообще вы довольны тем, что получилось?
Мне было интересно работать. Все артисты были прекрасные. Кого ни возьми. Вика Толстоганова играла Кабанову. Алиса Хазанова – барыню. Маша Шалаева, Саша Кузнецов, Вася Буткевич, Сережа Городничий, Леша Макаров в роли Дикого. Мне, кажется, удалось открыть очень интересных молодых актрис: Дашу Каширину в роли Варвары и Стасю Венкову с курса Соловьева, которая играла Глашу. Конечно, Иван Макаревич. Макаревич мне нравится вообще – он везде разный. Здесь он такой алкоголик, городской сумасшедший, немного похожий на меня. Ну а кто еще будет за 12 миллионов снимать полный метр? Только сумасшедший.
