Гевонд Андреасян: «Мы потеряли как минимум 85 процентов международных поступлений»

Продюсер рассказал БК о текущей ситуации в кинопоказе и кинопроизводстве, проблемах антиутопии «Мы» и специфике продвижения контента в эпоху блокирования соцсетей

17 марта состоялась онлайн-премьера второго сезона сериала «Чикатило» с Дмитрием Нагиевым в главной роли. Первый сезон два года назад стал рекордсменом среди originals-проектов сервиса Okko. Продолжение, судя по заявлению представителей видеосервиса, было еще более популярным. Об этом и многом другом БК поговорил с продюсером проекта Гевондом Андреасяном.

Как вы оцениваете ситуацию с уходом Голливуда из России? Какие можете дать прогнозы?

Оцениваю крайне негативно. Мы к такому не подготовлены. И самое страшное – зритель к этому также не готов. Все-таки именно Голливуд сформировал у российской публики привычку ходить в кино, плодами чего пользовались и мы в том числе. Сейчас, к сожалению, мы видим отток зрителей. В кинотеатрах люди предпочитали смотреть голливудский контент, а дома – отечественный. 80 процентов потребляемого в онлайне контента давно составляют российские проекты. И теперь причин пойти в кинотеатр осталось очень мало. Со временем это может измениться, если будут выходить большие событийные отечественные проекты, но они в лучшем случае появятся через полтора-два года. То есть кинотеатры должны как-то продержаться это время. Без поддержки государства им это не удастся.

Вы считаете, что кинотеатры могут не выжить?

Много шутят по поводу того, что нас спасет индийское или корейское кино, но я считаю, что это иллюзии – такая замена никак не поможет. Я думаю, кинотеатрам нужно сокращать количество работающих залов, чтобы сэкономить лампы и прочие комплектующие. Господдержка и ручное управление в ежедневном режиме могут помочь сократить издержки. Самое трудное в текущей ситуации – отсутствие понимания сроков происходящего. Полгода, год, два или три года? А если принять как факт, что голливудского контента больше не будет, тогда существенная часть кинотеатров закроется сразу. После такого рынок будет восстанавливаться лет пятнадцать. На данный момент все ждут какой-то определенности. Может быть, со временем мы начнем активнее выпускать европейские фильмы. Если для Голливуда наш рынок не является значимым (а они заявляют, что мы приносим им всего 2 процента прибыли), то для европейского кино он важен, поэтому возвращение контента из Европы выглядит более реалистичным.
Хочется верить, что государство поддержит индустрию. Причем поможет не только фильмам с госфинансированием (как это было в пандемию), но и независимому кинематографу. Это даст возможность выживать и появляться новым кинопроизводителям. Мы на рынке двенадцать лет, и очень жаль, что за это время появилось всего около пяти заметных продюсерских компаний.

На какой стадии готовности находится ваш проект МЫ? Есть ли вероятность переезда релиза на более ранний срок?

Фильм МЫ заявлен на 8 сентября. Мы не можем перенести его на более ранний срок, поскольку работы по компьютерной графике еще ведутся и должны завершиться 20 августа. Надеюсь, не будет никаких причин двигать фильм дальше. Но в этом вопросе последнее слово за прокатчиком.

Какие у вас эстимейты по этому проекту?

Эстимейтов у нас пока нет. Бюджет фильма – 200 миллионов рублей, что даже больше, чем мы рассчитывали. А дальше все будет зависеть от ситуации. Постараемся вместе с прокатчиком привлечь крупный холдинг или телеканал, какую-то другую рекламную поддержку. Но сейчас время, когда никто не хочет рисковать. Рекламные бюджеты и, соответственно, эстимейты будут определены ближе к дате проката.
Из 200 миллионов рублей 25 миллионов – субсидии Минкультуры. Получается 175 миллионов «уязвимых» денег. В связи с текущей ситуацией мы лишились международных продаж. И это тоже одно из глобальных последствий происходящего для индустрии в целом. Даже те контракты, которые уже были подписаны, можно считать аннулированными. То же самое происходит и с сериалами – большое количество подписанных контрактов повисло в воздухе. Примерные потери на международных продажах только по проекту МЫ – до 1,5 миллионов долларов. Это для нас существенно, поскольку изначально в бизнес-плане 50 процентов бюджета мы планировали получить от международных продаж. Так что сейчас мы очень уязвимы, и крайне важно еще больше не уйти в минус. В такой ситуации требуется особенно трезво подходить к расходам. Напомню, в период пандемии государство нас не поддержало, когда на фильме КОМА мы лишились всех международных поступлений. В 2020 году коронавирус дошел до России только в марте, но все международные контракты мы потеряли еще с декабря по февраль. И в итоге мы не попали в мартовский пул помощи от государства. Не хотелось бы оказаться в похожей ситуации повторно. Многие в курсе, что я до сих выплачиваю Фонду кино деньги за КОМУ, делаю это исправно и честно, но тяжело зарабатывать деньги и отдавать их за то, в чем ты не виноват. Это не жалоба, а просто констатация факта.

У вас нет опасений, что в силу понятных причин фильм МЫ будет более актуальным, чем вы того хотели бы сегодня в России?

Он очень актуален, и все, что происходит в фильме, касается не только России. Было бы замечательно показать данный фильм всему миру, чтобы все увидели, к чему мы придем, если не наберемся ума. 

Будете ли вы как-то реструктурировать расходы на рекламу в свете блокировок в России многих ресурсов?

Блокировки – не самая значительная проблема. Раньше мы мало размещались в наружной рекламе, потому что считали Интернет приоритетным направлением. Сейчас потихоньку вернемся в наружку. Способ добраться до своего зрителя, «догнать» его найдется всегда. В запрещенных соцсетях вместо оплаченного прямого таргетирования мы перейдем к рекомендательной модели продвижения. Получится своего рода product placement фильмов, интегрированный в контент лидеров мнений и активной аудитории.
Гораздо более серьезной проблемой я считаю глобальную тенденцию ухода рекламодателей с телевидения. Это влечет за собой значительное снижение доходов каналов и, как следствие, сокращение бюджетов на покупку и производство контента. Качество контента в связи с этим ухудшится, что приведет к еще большему оттоку зрителя от ТВ. Получается, что огромные рекламные бюджеты на продвижение фильмов на телевидении становятся еще более неэффективными. Теперь добраться до зрителя, который сидел дома у экрана, будет еще сложнее, потому что неизвестно, куда он уйдет. Вряд ли телевидение снизит цену на рекламу, чтобы удержать нас. По моим оценкам, рекламного пространства и инвентаря на ТВ освободится процентов на 50, в зависимости от сезона. Государство могло бы оказать существенную помощь, если бы, например, минкульт определил пул картин, для поддержки которых телевидение было бы обязано предоставить рекламные слоты. Государство выплачивало бы за это субсидии телевидению и таким образом помогало бы сразу двум сферам. Мне кажется, необходимо придумывать такие вот креативные схемы помощи, чтобы одной суммой помогать выживать сразу нескольким отраслям, а не просто выделять деньги кому-то одному. Телевидение – дорогой, но точный инструмент. И подобных мы пока что не нашли. Скорее всего часть телезрителей придет в онлайн-кинотеатры, но там практически нет рекламы. Она есть только на IVI в случае бесплатной модели, но платежеспособная аудитория, готовая купить билет в кино, все равно сидит на платной подписке и не видит никакую рекламу.

Что происходит сейчас в сегменте кинопроизводства? Не пришлось ли вашей компании останавливать съемки?

Съемочные процессы у нас не остановились благодаря подписанным ранее договоренностям. Все, что запланировано к съемкам до июня включительно, работает в штатном режиме. Планировать дальше трех месяцев в текущей ситуации я считаю нецелесообразным. Есть проблема другого толка, которую не все понимают. Я уже обсуждал это с несколькими онлайн-кинотеатрами и телеканалами, все они говорят о том, что наступила другая реальность и стоимость проектов должна снизиться. Я был бы счастлив снизить цены, но все только дорожает. Актеры подняли гонорары. Подорожало оборудование и его логистика, так как приходится заказывать технику через Армению или Казахстан. Удорожание кинопроцесса неизбежно – как минимум процентов на 20. Даже в рамках съемочной группы повышение оплаты произойдет в связи с увеличением цен на продукты, жилье и тому подобное. Особенно это касается сотрудников с невысокой зарплатой, которым сокращать в своих расходах, по сути, нечего.

Расскажите, пожалуйста, подробнее о том, как сейчас выглядят цепочки покупки оборудования.

Я до неловкости патриотичный человек, не хочу создавать панику, но проблемы есть. Прежде всего – с программным обеспечением техники. Сейчас у всех производителей ПО стоит блок на пользователей из России. Как не работают приложения в айфонах, так же есть проблемы со всеми программами для кинотехники. У наших монтажеров уже начались трудности с программами. Чтобы можно было работать в них, мы оформляем карты в Армении и оплачиваем ими подписки. Возможно, на какое-то время в стране будет достаточно камер и прочего оборудования. Но все это очень похоже на ситуацию с авиаперелетами. Много техники – световое оборудование и камеры – взято в лизинг. При этом в банковской сфере кино всегда считалось рискованным бизнесом, и кредиты практически не выдаются. Поэтому все в кино берут оборудование в лизинг у западных компаний, и сейчас мы оказались в зависимости. Для решения этой проблемы нужно время и дополнительные средства.

Последние годы вы целенаправленно занимались производством сложнопостановочных проектов. Как вы оцениваете перспективы дальнейшего развития именно этого сегмента отрасли? Продолжат ли у нас снимать дорогостоящие фантастические фильмы?

Это долгий процесс. Кроме процесса и денег, сам зритель не готов смотреть подобное кино российского производства. Самым кассовым технологичным фильмом в нашей индустрии стало ПРИТЯЖЕНИЕ. Мы можем быть благодарны, что зрители его посмотрели и заплатили за это миллиард. Но если проанализировать, сколько ресурсов затрачено, чтобы оповестить аудиторию об этой картине, мы поймем, что ни у кого нет таких возможностей, кроме трех человек в киноиндустрии. И эти три человека не занимаются таким кино или делают это очень редко. С технологической и содержательной точек зрения фильм МЫ получился очень крутым. Это масштабный проект, но у меня нет ресурсов, чтобы его рекламировали телеканал «Россия», Первый канал и прочие. Вопрос успеха и неуспеха кроется не в том, можем ли мы производить картины или нет. Даже если мы снимем, условно, КОМУ 2, но будем продвигать ее с рекламным бюджетом в 50 миллионов рублей, она никогда не станет событием. Здесь, повторюсь, нужно подключить все ресурсы государственного толка, а у меня их нет, как и у 99 процентов кинопроизводителей. Так что произвести фильм – это только полдела.

В ваших действиях на рынке всегда прослеживалась четкая контент-стратегия. Сначала вы ориентировались на производство комедий, потом – высокобюджетных проектов, сейчас – сериалов для онлайн-сервисов. Будете ли вы менять направление своей деятельности в свете последних событий? Какой вид контента вам представляется актуальным завтра?

Есть реальность, которая озвучивается в индустрии, а есть реальность, которая зависит от зрителей. Сейчас в индустрии считается, что следует снимать позитивный контент – комедии и легкие романтические фильмы. Выходит, мы возвращаемся к тому, чем я занимался двенадцать лет назад. Но не все так просто. В самый разгар негативных реакций аудитории на происходящие сейчас события вышел второй сезон сериала «Чикатило» и показал цифры в два раза лучше, чем первый. А первый сезон был рекордсменом. Получается, зритель готов смотреть просто хороший, качественный контент вне зависимости от жанра и окружающей обстановки.
Неожиданностью для всех стали показатели сериала «Ресторан по понятиям». Это был экспериментальный проект с невысоким бюджетом, довольно дерзкий продукт для нашего времени. Но в онлайне сериал одержал абсолютные победы, на телевидении показал огромную долю по просмотрам. Получается, сидя в Москве, мы нередко заблуждаемся по поводу зрителя. Он хочет не только смотреть оскароносное кино, но и получить эмоциональный заряд от ностальгического состояния. Включая «Ресторан по понятиям», он попадает в свою беззаботную молодость, во времена «Бригады» и БУМЕРА.
Также существовало мнение, что семейный киноконтент российского производства не востребован в отличие от отечественных мультфильмов. В этом есть правда, но каждую серию «Манюни» люди пересматривают по десять раз. Здесь совпало несколько факторов: популярная книга (фан-база «Манюни» составляет 10 миллионов человек), хорошая экранизация, ностальгия зрителей по детству. В итоге прелесть «Манюни» в том, что она подходит для совместного просмотра – сериал нравится мамам и нравится детям. Через него дети знакомятся с детством своих родителей. Будет ли такое работать в кинотеатре, я не знаю.
Мы сейчас активно работаем с тремя онлайн-площадками – Okko, Premier и Kion. В прошлом году мы произвели в общей сложности семнадцать проектов. Наши производственные мощности задействованы на сто процентов. У нас есть работа, потому что, в отличие от всех остальных, мы выпускаем контент высокого уровня за оптимальные бюджеты. Невозможно работать на этом рынке, не понимая определенные правила. Есть крупные холдинги, которые производят дорогой контент и делают вид, что так и должно быть. Есть независимые компании, которые годами занимаются одним-двумя проектами. Мы выбрали третью позицию. Кроме выполнения заказов, мы запускаем проекты за свои деньги и презентуем их онлайн-кинотеатрам. Платформы входят на разных этапах производства, уже будучи уверенными в качестве контента. На данный момент у нас в производстве порядка десяти сериалов. Кроме этого, летом мы снимаем два полнометражных фильма – один с Дмитрием Нагиевым, другой с Павлом Прилучным. Если кинотеатры будут готовы приложить определенные усилия, то эти фильмы выйдут в прокат. Если же все риски и затраты снова лягут на плечи продюсеров, то проекты сразу уйдут в онлайн.

Можете ли вы поделиться данными о рейтингах «Чикатило»? Какие отзывы о сериале?

У первого сезона 15 миллионов просмотров. Как я уже сказал, второй сезон идет в два раза лучше. Снова становится понятно, что критики забыли о существовании зрителя, а зрители и не знают о существовании критиков. И если второе совершенно нормально, то первое довольно прискорбно. Успех «Игры престолов», как известно, не обсуждается, точно так же, как успех ДВИЖЕНИЯ ВВЕРХ – эти проекты выше критики, они в народе. В отечественной платформенной среде успех сериала «Чикатило» вполне можно с ними сопоставить.

Вас интересует вопрос прозрачности онлайн-сервисов? Как вы относитесь к идее «ЕАИС для онлайн-кинотеатров»?

Я хочу прозрачности не для того, чтобы уличить кого-то в сокрытии данных. К результатам своих проектов у меня есть внутренний доступ. Я хочу, чтобы цифры были прозрачными для того, чтобы прекратилась гонка пиар-служб онлайн-сервисов. 80 процентов сообщений о рекордах исходят от проектов, которые даже не попадают в топ-10. Иногда на коммерческих встречах мне говорят об успешности того или иного проекта, ссылаясь на новости, а я-то знаю, что проект стартовал с одиннадцатого места. Для производителей все прозрачно, мы видим результаты. Но инфополе заполнено липовыми победами, не имеющими отношения к реальным цифрам.

Что вы думаете про кассовые сборы российской анимации? Может быть, именно анимационные проекты станут драйвером индустрии в ближайшее время? 

Я был на премьере ФИННИКА с детьми, и они раз пять у меня спросили, точно ли это российский мультфильм. Качество анимации сейчас действительно поднялось. У детей уже не стоит вопрос, на какой мультфильм мы идем – наш или голливудский. Но я сомневаюсь, что мы сможем вытянуть все только за счет анимации. Семейный контент, условно говоря, будет хорошо работать летом, и детские проекты действительно могут стать спасательным кругом, но что кинотеатры будут делать в будние дни после 1 сентября?

На какой стадии сейчас анимационный проект по БРЕМЕНСКИМ МУЗЫКАНТАМ?

Он временно стоит на паузе. Я надеюсь, мы вернемся к нему. Мы хотели заняться им месяца три назад, но с учетом произошедшего решили отложить. К этому проекту невозможно вернуться без международных перспектив.

Как в целом вы оцениваете перспективы российского контента на международной арене в свете последних событий?

Прямолинейных отказов мы пока не получаем, но наши контрагенты не могут платить российским компаниям и поэтому предлагают изобрести «десять способов, как притвориться нероссийским кино». Я пока не придумал, как это сделать. Юридически можно передать каким-то третьим лицам авторские права. Но как я могу замаскировать титры, актеров и сам язык, на котором фильм снят?
В теории можно попробовать продать фильм в Латинскую Америку или Китай, но тот же Китай очень сильно охладел за время пандемии к российскому контенту, они теперь предлагают суммы в два-три раза меньше, чем раньше. Кроме Китая, хорошие деньги в Азии также платили Южная Корея и Япония. Но сейчас они полностью разделяют позицию Европы и Америки в вопросе отношений с Россией. Так что в любом случае на одной Азии мы далеко не уедем. Что касается Латинской Америки, то там ждут окончания активной фазы спецоперации. Все-таки у всех есть зависимость от общей внешней ситуации. Все латиноамериканские дистрибьюторы также прокатывают и голливудский, и европейский контент, и они не хотят перед своими партнерами прослыть, скажем так, «революционерами». И поэтому на полном стопе стоят абсолютно все – и Азия, и Латинская Америка в том числе. От международных поступлений мы все потеряли если не 100 процентов, то как минимум 85.

По каким проектам вы будете подавать заявки на получение господдержки в этом году?

Мы подали заявку на фильм о герое России Дамире Юсупове, который два с половиной года назад посадил самолет на кукурузное поле. У нас в распоряжении есть прекрасный сценарий об актуальном герое нашего времени. За последние лет десять это первый случай экстренной посадки без единой жертвы. И несмотря на катастрофу, это позитивное кино. Мы хотим сделать фильм масштабно и качественно. Поначалу мы не собирались претендовать на субсидию, хотели обойтись своими силами, но в сложившийся ситуации с помощью субсидии можем сделать более масштабный фильм. Плюс этого проекта в том, что можно будет снять уже осенью и следующей весной выпустить событийное большое кино. Несмотря на то, что там есть компьютерная графика, она не настолько сложная, чтобы заниматься ею годами.