Антон Коломеец: «Дружба – не очень популярный сюжет для кино, но в жизни она бывает важнее любви»
Режиссер и автор сценария фильма «Свет» рассказал БК, как велась работа над картиной и что уже дала ему победа на фестивале
Режиссер и автор сценария драмы СВЕТ Антон Коломеец участвовал со своим первым фильмом, ВАШ РЕПЕТИТОР, в конкурсе дебютов «Кинотавра», а известность получил как соавтор сценария сериала «Чики» Эдуарда Оганесяна. Виртуозно создающий женские образы режиссер рассказал, как на свет появились героини его новой картины, как проходила работа над ней и как он воспринимает призы на фестивале «Выборг» («Окно в Европу»).
Расскажите, пожалуйста, как возникла идея картины?
Идея появилась из возникшего в моем воображении образа, у которого не было ни истории, ни значения, но который зацепил меня. Я представил себе сцену, где взрослая женщина старшего поколения сидит в своей спальне и смотрит куда-то сквозь стену. А на нее смотрит молодая девушка где-то вообще совершенно в другом месте. И вот так они через время и пространство смотрят друг на друга. Я начал обдумывать эту фантазию и потихоньку собирать из нее историю. Время от времени в памяти всплывали истории из молодости мамы. Я стал просить ее присылать мне разные воспоминания юности, важные и не важные. В итоге таким опосредованным образом мама стала прообразом главной героини. Не было первоначальной задачи снять кино о маме, но как-то естественно это выстроилась само. Конечно, это не биография, но очень многое я позаимствовал из жизни мамы. В частности, она тоже трудится социальным работником.
В ваших картинах представлены очень яркие, сложные женские образы. Расскажите, пожалуйста, о героинях Елены Яковлевой и Дарьи Коныжевой. Какими вы хотели их показать?
Таня в юности – очень интересный для меня персонаж. Обаятельная троечница, она очень любит свою подругу и с ревностью воспринимает новых друзей Марины, а также ее любовь. Она вроде любит свою маму, но бывает колючая и капризная. Она требовательна к миру и обуреваема максималистским желанием, чтобы весь мир крутился вокруг нее и существовал только для нее. Но это вступает в конфликт с реальностью, потому что жизнь устроена иначе. Спустя несколько десятков лет мы видим в Татьяне Сергеевне уже другого персонажа. В ней еще остались отголоски той Тани, но она все-таки очень изменилась. Она не особо думает о себе. Не умеет рефлексировать. Это простая женщина, но простая – не значит глупая и упрощенная. Это человек из того поколения, которое не разбирало свои чувства, не говорило о них вслух и, наоборот, даже отмахивалось, уходя в работу или во что-то еще. В ее жизни все хорошо сложилось: ее любят муж и сын, работа приносит ей удовольствие. Но глубоко в ней есть какая-то другая история, которая случилась в юности и живет как бы параллельно.
Персонаж Елены Яковлевой понимает, что привело ее в социальную сферу, где надо заботиться о других людях, как вы думаете? Или это осознание пришло к ней только в финале? Или вообще так и не пришло?
Это осознание не приходит к ней. Так же не бывает, чтобы человек осознанно решил: вот теперь я буду, значит, хороший и буду, значит, отдавать тепло людям. Это придуманная конструкция. Если бы она пришла в социальную сферу через год после истории ее юности, то решение тоже было бы неестественным. Это как-то складывается годами само по себе, потому что человек меняется со временем и тем более меняется с материнством. История с подругой, конечно, как-то ведет ее, но на подсознательном уровне. Героиня не способна понять, что находится в этой точке жизни из-за произошедшего с ней в прошлом. А в финале к ней приходят какие-то другие чувства и другие осознания. Если вы долго гоните от себя какой-то образ, прячетесь от него и пытаетесь закрыться, он, как пружина, все равно срабатывает, когда вам нужно открыто посмотреть на него и столкнуться с произошедшим.
Соцработников редко увидишь в кино. Почему вам было важно рассказать именно о них?
Мне было важно рассказать о том, что на самом деле сформировавшийся в общественном сознании образ соцработника зачастую неверен. Он не такой однозначный. Нельзя всех помазать одной краской и представить соцработников как черствых людей с папкой в руках. Я знаю, как работает моя мама и что за истории рассказывает. Она очень честный и ответственный человек, который действительно выматывается на этой работе, потому что там отдаешь часть себя, даже если пытаешься держаться на дистанции. Там постоянно умирают подопечные, очень часто и быстро, так как это пожилые, серьезно болеющие люди. Но в процессе работы мама и ее коллеги все равно привязываются к ним. Это не сухие тетки, колотящие подопечных, пока никто не видит, как бывает в кошмарных, чернушных историях.
Роль в СВЕТЕ – без сомнения, одна из лучших у Елены Яковлевой. Как вам работалось с актрисой? Почему именно ее вы хотели пригласить на главную роль?
С Еленой мне работалось очень легко. Я впервые сотрудничал с артистом такой величины и думал, что будет тяжеловато. Когда представляешь себе звезду, то ожидаешь столкнуться со сложным артистическим нравом, но Елена, наоборот, показала себя как гиперпрофессионал. Вся группа относилась к ней очень хорошо и она ко всем была крайне внимательна, несмотря на возникавшие иногда сложности. Мы снимали на улицах Мурманска в холоде и при сильном ветре по несколько дублей. Она все терпела и ни разу не выказала раздражения. Как актриса она работала без какого-то моего особого руководства. Мы провели всего одну читку, где проговорили и разобрали все вдвоем и больше не возвращались к подробному разбору, потому что она как будто бы сразу уловила суть персонажа. Ее не нужно было направлять дальше, она очень хорошо понимала героиню. В игре Елены замечательно складывается баланс трагического и комического. Она – большая драматическая актриса с опытом работы с лучшими режиссерами и кино, и театра, а также она обладает тонким комедийным дарованием. Мне был важен этот сплав, потому что в Татьяне Сергеевне есть какая-то нелепость. Она может где-то рассмешить. В ней есть что-то забавное и одновременно в ней есть драматический потенциал, развивающийся во второй половине картины.
И Дарья Коныжева – открытие фильма, за ней бесконечно интересно наблюдать. Как вам удалось так ее раскрыть?
Мы провели большой кастинг на роли Тани и Марины, пересмотрели множество молодых и прекрасных артисток. Даша меня сразу поразила своей серьезностью. Она очень вдумчивая, въедливая в роль и материал, обладает очень ярким актерским темпераментом, который мне был необходим для создания образа дурочки. Дурочки в хорошем смысле слова. У Даши есть это обаяние, при этом в пробах она настолько естественно пропускала присущие Тане колючесть и нервозность, что как-то сразу без сомнений стало ясно, что она подходит на роль. Дальше она активно участвовала в разборе роли, искала мотивы героини, привносила в создание образа свои идеи. Она прошла хорошую школу в мастерской у Кудряшова, работает в театре Фоменко и обладает прекрасным бэкграундом для того, чтобы быть серьезной актрисой.
Как вы относитесь к призам на фестивале «Выборг»?
Когда так долго работаешь над картиной, а я почти два с половиной года писал сценарий, два года подавался с проектом в минкульт, потом полтора года снимал, уже получается какой-то вынужденный долгострой. Наконец показав картину и получив такой отклик и награды – приз жюри и приз зрителей, конечно, немного почесываешь свое эго. Я рад, что сошлись мнение жюри и мнение зрителей. Сам фильм снят в жанре арт-мейнстрима и не является в чистом виде авторским кино, трудным для понимания неподготовленной публики. При этом там прослеживается киноязык, однозначно вышедший из авторского кино, то есть присутствуют сложности, которых не бывает в простых жанровых картинах. Вообще, победа на фестивале – это дополнительная возможность дать жизнь фильму. О нем стали говорить и писать, возможно, у него все сложится с кинопрокатом, возможно, на него еще больше обратят внимание. То есть это исключительно хороший маркетинг для картины.
В картине замечательно показаны 70-е. Что вам было важно передать через прошлое героини?
Экосистема героини – квартира, подъезд, двор и лес. То есть мы не видим города как такового или времени во взрослых людях, в политике или культуре того периода. Мы только слышим песни, видим, как герои одеваются и как себя ведут. Когда тебе 17 лет, как Тане и Марине, ничего особенно не интересует, кроме дружбы, надежд на будущее, влюбленностей, шмоток, танцев, вина и прочего. Поэтому мир 70-х замыкается в маленьком мире героини. Конечно, нам было важно выглядеть убедительными и при этом не строить постановочное кино, потому что историческое постановочное кино часто отталкивает своей лакированностью. Нам хотелось показать то время более шероховатым и непричесанным. Такая задача стояла перед художником-постановщиком, художниками по костюмам и по гриму, перед оператором Катей Смолиной.
Были ли у вас какие-то референсы, на которые вы ориентировались при создании картины?
Нет. Референсы успешно и результативно работают в рекламе. Но в кино, где необходимо найти свою историю, свои повествование и эстетику, надо стараться искать свое видение. Нельзя стремиться сделать, как в каком-то конкретном фильме. Потому что тогда создатели будут пытаться повторить тот фильм, только хуже. Даже когда я писал сценарий, то не представлял конкретных артистов, а максимально шел вслепую. И мы уже вместе с постановочной группой – оператором, художниками – придумывали, как эстетически будет выглядеть картина. Возможно, у них были свои референсы, но у нас на доске не висели кадры из какого-то фильма.
Что вы в целом вкладываете в слово «свет» в названии фильма?
Свет – это то, что рождается от близости между людьми, будь то дружба, семейные отношения или любовь. То, что невозможно передать словами, хрупкое ощущение тепла, которое легко потерять. Свет может генерироваться в самом человеке, как бы он ни думал, есть он в нем или нет.
Необычно, что фильм рассказывает о дружбе, а не о любви, как часто бывает.
Рассказ о любви сильно упростил бы историю. Дружба – все-таки не очень популярный сюжет для кино. При этом в жизни дружба часто бывает важнее любви и больше значит, чем какие-то влюбленности. Но мы почему-то не говорим о ней много.
В центре сюжета многих картин в нынешнем конкурсе – женские образы. О чем вам это говорит?
Мне кажется, это говорит о том, что программный директор Андрей Апостолов очень любит женских персонажей (смеется). Это же не значит, что все картины, вышедшие в этом году, рассказывают о сложных женщинах, но каким-то образом Андрей отобрал в конкурс именно такие фильмы.
Насколько вам важно показать картину на большом экране?
Это кино создавалось не для малого экрана. Съемочная группа вложила в него столько труда и столько внимания, что хотелось бы, чтобы зрители увидели фильм на большом экране. В нем можно по пальцам пересчитать количество крупных планов, там совсем нет телевизионной крупности. Тем более мы провели тонкую работу со звуком, которую тоже стоит оценить. На экране телефона смотреть такое кино – просто кощунство. Понятное дело, в какой-то момент фильм появится на стриминге, но если будет возможность увидеть его на больших экранах, то, конечно, стоит это сделать.
Минувший фестиваль в Выборге отметился скандалом между продюсером и режиссером. Как работать в условиях, когда от режиссера требуют передать финальный монтаж продюсеру? Что в целом вы думаете о таком взаимодействии с продюсером?
Это очень неоднозначная и сложная ситуация. Мне искренне жаль обе стороны. У меня не было подобного опыта ни в отношении ВАШЕГО РЕПЕТИТОРА, которого я делал с Валерием Тодоровским, ни со СВЕТОМ, созданным совместно с Анной Шалашиной. С продюсерами у меня складывались очень доверительные отношения, полные взаимного уважения. Поэтому мне такая ситуация кажется страшным сном, когда отношения с продюсером разрушаются настолько, что разрываются все связи и ты теряешь свое кино. Понятно, что по договору продюсера и режиссера фильм принадлежит продюсеру. В этом есть определенная логика. Но с точки зрения режиссера, если он является также автором сценария, а потом вдруг теряет возможность сохранить свой монтаж, это кошмар. Позицию продюсеров тоже можно понять. Уверен, им также тяжело, они же не роботы, только преследующие свою выгоду. Это тоже люди, пришедшие в киноиндустрию из любви к кино.
Работаете ли вы сейчас над каким-нибудь следующим проектом? Как вы ищете новые истории?
Вместе с соавтором Женей Тамахиной мы работаем над сценарием придуманного нами сериала. Пока неизвестно, будет ли снят проект. А с полнометражным кино я пока возьму небольшой перерыв, потому что не настолько плодовит и не так быстро работаю, чтобы выпустить картину и сразу придумать новую историю. Мне нужно время, чтобы написать нечто подлинное, то, во что я сам буду верить.
Фото: личный архив Антона Коломейца
