Тимур Бекмамбетов: «Днем я занимался «Бен-Гуром», а ночью – российскими проектами»
Режиссер и продюсер о своей голливудской картине и российских релизах
На экраны выходит новый голливудский проект «нашего» Тимура Бекмамбетова БЕН-ГУР. Сам по себе релиз вызывает немало споров, особенно среди поклонников оскароносной картины 1959 года, однако по большому счету для российской киносреды, как и для казахстанской, все это не так уж важно. И, в принципе, даже не так важен финальный бокс-офис картины – любопытно взглянуть на более чем двухлетний труд кинематографической «глыбы», чей пытливый ум и тяга к открытию нового не позволяют замкнуться в пределах одного, пусть и столь большого рынка, как наш. БК удалось переговорить с Тимуром Бекмамбетовым во время его визита в Москву в рамках промокампании БЕН-ГУРА и съемок следующих ЕЛОК.
Российское кинопроизводство давно комплексует на фоне Голливуда. Локальные неудачи оправдываются отсутствием у нас соответствующих мощностей, бюджетов и тому подобного. При этом задачи перед отраслью стоят – ну вы сами знаете, как минимум догнать и перегнать. Вы уже не первый год наблюдаете за тем, как здесь и как там. Что можете сказать в наше оправдание? Можете ли провести сравнение этих двух рынков?
Боюсь, это будет не сравнение двух рынков, а сравнение глобального кинематографа и одного, локального. Потому что Голливуд – это квазиминистерство кинематографии всего мира, это не кино исключительно американское по многим признакам. Во-первых, потому что там деньги не американские, а китайские – до этого были немецкие, японские, слышал, что было немного русских. То есть инвестиции международные. Режиссеры снимают со всего мира – немец Роланд Эммерих, Альфонсо Куарон из Мексики, а я из России. Актеры по большей части английские, австралийские, французские… Таким образом, в составе участников этого предприятия люди всего мира. Снимается все также не в Америке, а в Канаде, Венгрии, Болгарии. Мы, например, снимали БЕН-ГУРА в Италии. В общем, голливудское кино принято считать американским только потому, что тем местом, где принимаются решения, выступает Лос-Анджелес. На мой взгляд, чтобы защитить свой рынок, нам тоже нужно стремиться к экспансии. Чтобы считать не долю российского кино на нашем рынке, а долю российского кино на международном рынке.
Но вот что такого было при производстве БЕН-ГУРА, что качественно невозможно или невероятно сложно сделать российскому продакшну?
Ничего такого не было. Просто у нас подобный фильм стоил бы в три раза дешевле. Ничего не мешало найти средства, аккумулировать их в Москве или Санкт-Петербурге, пригласить российского режиссера, оператора, художника по костюмам с Мосфильмовской улицы. Часть компьютерной графики мы, кстати, делали в Москве, на Бауманской. Можно пригласить художников из Канады, актеров из Англии, реквизиторов из Италии и снять фильм, который будет собирать полные залы по всему миру. Вопрос лишь в том, где будет находиться центр принятия решений.
Проще ли в этом смысле американскому независимому кинематографу, который находится в непосредственной близости от Голливуда?
Нет, ему трудно очень – так же, как и российскому. Если посчитать долю независимого американского кино в национальном прокате, она будет очень маленькой. Потому что на местном рынке, как и практически везде, завоевывают публику международные проекты, снятые на международные деньги, с международным составом, произведенные на международных площадках и для международного проката. Такова традиция, выстроенная за десятилетия система. Если кто-то сейчас найдет миллиард долларов и вложит в продюсирование таких фильмов с центром принятия решений в Москве, то мир изменится.
Вам лично интереснее работать на таких вот крупных международных проектах или все-таки поднимать независимое кино?
Мне интересно делать то, что интересно мне, и получается каждый раз по-разному. Мне интересно было делать с Леваном Габриадзе УБРАТЬ ИЗ ДРУЗЕЙ – проект, снятый в Америке. Это фильм, который ничего практически не стоил. Его бюджет был меньше любого нашего российского проекта. Но мне было очень интересно, потому что меня увлекали и идея, и команда, которая снимала фильм. Интересно было безумно с Ильей Найшуллером снимать фильм ХАРДКОР, который показывают по всему миру как новое слово в киноязыке. Интересно делать БЕН-ГУРА, потому что это фильм, в котором есть сочетание масштаба съемок и значимости темы.
При этом в БЕН-ГУРА вы привнесли и чисто ваши любимые технические идеи, которые вас в последнее время особенно заботили, – тот же GoPro.
Да, там использовалась маска Ильи Найшуллера. Я звонил, консультировался, как правильно ее надевать. Так что самые разные мотивы бывают, почему хочется или не хочется что-то делать. Иногда это просто случайное совпадение.
На БЕН-ГУРЕ вы выступали исключительно в роли режиссера. Тяжело было заглушить в себе голос продюсера?
У меня был очень хороший продюсер, Дункан Хендерсон, который занимался непосредственно организацией съемок в Италии. Просто образец для подражания. Хотя… Леонид Верещагин или Анатолий Максимов ничуть не хуже, думаю. У нас в России все есть, и хорошие продюсеры в том числе. Их не так много, но и в Америке они в дефиците.
Вот вы говорите про центры принятия решений, а сами, по всей видимости, гораздо чаще пребываете в Штатах и как будто отдалились от российского рынка. Как обстоят дела с российским офисом Bazelevs?
На Новый год наш российский офис выпустил в прокат мюзикл САМЫЙ ЛУЧШИЙ ДЕНЬ. Это был очередной эксперимент – никогда еще не было фильмов, на которых люди в кинотеатрах вместе пели бы. Снимаются ВРЕМЯ ПЕРВЫХ и ЕЛКИ 5… Так что два года, пока я работал над БЕН-ГУРОМ, жизнь в Москве текла своим чередом. Благодаря скайпу и временной разнице днем я занимался БЕН-ГУРОМ, а ночью – российскими проектами.
Но раньше как будто больше активностей у «Базелевса» было.
Не удается быстро наращивать объемы и количество. Мы пытались, но это не переходит в качество. И мы решили, что сейчас, когда рынок замедлился, мы должны прежде всего сохранить существующие бренды – ЕЛКИ, ГОРЬКО! Это наша обязательная программа, которую мы должны исполнить. Мы стремимся быть независимыми, самостоятельными, принимать ответственные решения. Соответственно, каждый проект, который мы делаем, должен быть экономически оправдан. Наименьшие риски связаны с нашими популярными киносериалами, у которых есть огромная аудитория поклонников. В то же время нам интересны инновационные проекты. Прежде всего – формат screen-capture, когда действие всего фильма происходит на мониторе героя, и проект с использованием технологии виртуальной реальности. То есть мы сфокусированы на дебютах, новых формах и, чтобы «штаны не упали», на существующих форматах.
На CineEurope в Барселоне неоднократно говорилось о том, что все чаще римейки и бесконечные продолжения уже не оправдывают ожидания. Что вы думаете об этой тенденции?
Они оправдывают, просто становятся все дороже и дороже. Если в первом фильме актер снялся за такую-то сумму, то на следующем, если франшиза успешная, он просит больше. Бюджет начинает расти, и постепенно производство становится экономически невыгодным. Тогда делается ребут проекта. Берут Человека-паука, заменяют всех актеров и запускают франшизу сначала. Сбрасывают балласт и с другой командой с нуля начинают строить новый бренд на основе существующей истории. А если ничего не менять, франшиза умирает.
ЕЛКИ за счет того, что это альманах, могут иметь только продолжения и спин-оффы? Ребут тут невозможен?
Нет, ЕЛКИ – это просто продолжение традиции. Мы поняли, что они должны сниматься, потому что в прошлом году люди приходили в кинотеатры и спрашивали, где ЕЛКИ. Зрители привыкли, что этот фильм идет, значит, мы будем его снимать и он будет идти. ЕЛКИ – это площадка, на которой появляются новые режиссеры. У нас есть понимание формата. Многие пытались его повторить, снимать другие альманахи, но у них не вышло. Форма альманаха в ЕЛКАХ, когда герои из разных частей огромной страны все вместе решают одну задачу, стала содержанием фильма. Мы многому научились, работая над этим проектом. Мы – это десятки режиссеров, сценаристов, актеров… Кстати, у нас с Андреем Першиным есть идея набрать класс молодых кинематографистов и попробовать научить их снимать комедии. У него, думаю, получится. А еще римейк ГОРЬКО! сейчас снимается в Мексике на испанском языке…
