Елена Хазанова: «Нужно понимание того, что дословная экранизация невозможна!»

Режиссер фильма «Синдром Петрушки» о своем проекте в конкурсе «Кинотавра»

Режиссер Елена Хазанова возвращается на «Кинотавр» спустя девять лет после конкурсного показа своей картины ИГРА СЛОВ: ПЕРЕВОДЧИЦА ОЛИГАРХА. С тех пор она сняла в Швейцарии (где живет уже давно) несколько документальных и телевизионных работ, два сезона успешного сериала и игровой фильм, а также организовала большой кинофестиваль стран бывшего СССР KINO в Лозанне. СИНДРОМ ПЕТРУШКИ – экранизация известного романа Дины Рубиной о кукольнике, чья всепоглощающая, доходящая до одержимости  страсть к живой женщине находит воплощение в марионетке. Однако эта история не только о странном и трагичном любовном треугольнике, но и о двойничестве, о демиурге и сложных отношениях создателя и его творения. В фильме хватает и громких имен: на главные роли удалось пригласить Евгения Миронова и Чулпан Хаматову, а оператором стал Азиз Жамбакиев, в позапрошлом году получивший «Серебряного медведя» в Берлине за феноменальный казахский фильм УРОКИ ГАРМОНИИ.

Вы рассказывали об этом проекте в Каннах еще четыре года назад. Как он трансформировался за это время?

Это, в общем-то, недолгий срок – бывает, над проектами работают еще дольше. Самое большое изменение – мы перенесли место действия в Петербург: город даже стал неким персонажем фильма. Мы проделали очень большую работу над сценарием, чего требует любая экранизация, а особенно – экранизация романа с таким количеством временных отрезков, мест, персонажей, как это обычно бывает у Дины Рубиной. Нам со сценаристом Аленой Аловой пришлось очень много работать, чтобы свести это все в одну цельную историю, при этом сохранив само ее сердце. Был бы это сериал, мы смогли бы сохранить и больше, но для фильма мы выбрали одну понятную линию. В кино нужно уметь делать выбор, чем мы и занимались как во время написания сценария, так и во время съемок.

То есть вас изначально не испугали все эти герои, флешбэки, города от Сахалина до Праги?

Когда я прочла книгу, которую мне дала Дина Рубина, я испытала очень эмоциональное ощущение. Я просто влюбилась в персонажей, в тему отношений создателя и создания, когда создатель хочет стать всемогущим (в каком-то смысле Богом), в атмосферу, которая показалась мне очень кинематографичной, и в кукол! Я даже не задумалась, будет это тяжело или нет – а если бы и задумалась, то ничего бы, может, и не сделала. Именно благодаря этому порыву, этой энергии у нас и получилось пройти до самого конца. Но было действительно нелегко – это большая история с очень сложными персонажами, у которых непростой внутренний мир, особенно у главного героя.

Роман можно было интерпретировать совершенно по-разному: как любовную историю, как притчу. Вам удалось выдержать какой-то баланс.

Это многогранная история, в которой можно увидеть что угодно. Я сама никогда не прочитывала ее как мелодраму, просто историю любви. Петя и Лиза – это в чем-то Пигмалион и Галатея. Петя может вдохнуть жизнь в кукол, но Лиза – живая женщина и никогда не будет принадлежать ему безраздельно. Потому он и создает свою идеальную куклу, которая делает то, что он хочет. Он меряется талантом с судьбой, с Создателем, но он не может вдохнуть жизнь в женщину, которая потеряла желание жить. Это необычный, сложный, трагический треугольник. А кроме того, ему необходимо сделать выбор между жизнью и искусством, потому что он живет в мире кукол, в который он хочет затянуть и Лизу.

А Дина Рубина участвовала в работе, высказывала какие-то пожелания или требования?

Мы с ней дружим. Она читала сценарий, приезжала на съемки, была в курсе происходящего с проектом, но никак не вмешивалась. Это правильное решение, потому что автор (как, впрочем, и сценарист) в какой-то момент передает режиссеру свое произведение, своего ребенка, и ему все-таки очень тяжело оставаться одной ногой в материале. Мне рассказывали о таких историях: от того, что автор очень сильно вмешивался, было тяжело всем. Нужно доверие, понимание того, что фильм будет другим – дословная экранизация невозможна. Дина это все понимала, поэтому не испытала шока, когда прочла сценарий. Теперь я жду, когда она увидит сам фильм на большом экране.

Но почему все-таки Петербург?

Эта история уникальна и универсальна одновременно, она могла произойти в Праге, Париже, Риме, и они бы передали героям свою атмосферу большого европейского города. Петербург как самый европейский город в России очень помог нам придать истории нужные черты. Там, как и в Праге, очень особенная атмосфера – они оба находятся вне времени… Так получилось, что мы только потом поняли (это было в сценарии, но мы не придавали значения): в нашем фильме нет ни одного телефона, ни одного компьютера.

У вас снялись очень серьезные актеры, а Евгений Миронов даже участвовал в производстве фильма.

Да, его киностудия стала сопродюсером, а так как Миронов является ее художественным руководителем, то он и художественный руководитель фильма. Сначала я пригласила его как актера – ему очень нравился роман, он очень быстро прочитал сценарий и согласился не только сыграть главную роль, но и поучаствовать как сопродюсер. Мне кажется, этот энтузиазм связан с самой историей, которая смогла покорить актера. Думаю, то же случилось и с Чулпан.

А кто вам делал марионеток? Это ведь тоже важная часть сюжета.

Мы понимали, что помимо классического художника-постановщика нам будет необходим художник по куклам. Это отдельный мир. Я познакомилась с Анной Ивановой-Брашинской, режиссером и искусствоведом, которая занимается именно кукольным мастерством в Петербурге и в Финляндии. Роман хорошо знаком всем кукольникам, и когда она прочла сценарий, то сразу загорелась. Она отвечала за все, что было связано с куклами – и за их изготовление, и за постановку спектакля в фильме. Анна связалась с замечательным, гениальным мастером по куклам Виктором Антоновым, который их и сделал специально для нашей картины. Мы придумывали их вместе, размышляли, какими они должны быть – и он дал жизнь тем картинкам, которые я представляла только у себя в голове. Антонов – один из редких мастеров, которые делают куклы с внутренним механизмом – такие и были нужны для нашей истории. А еще нам был необходим хореограф, потому что наши герои в фильме танцуют. Им стал Раду Поклитару, который поставил уникальные танцы для Жени и Чулпан. У него огромный опыт, в том числе и постановка эпизода на церемонии открытия Олимпиады.

В вашем фильме участвуют несколько стран, у вас большой опыт работы в Швейцарии. Чем, по-вашему, отличается подход в Европе и в России?

Да, у нас несколько стран – Россия, Швейцария, Германия. Я давно живу и работаю в Швейцарии, знаю здешнее производство и чувствую себя очень комфортно. Мой фильм ПЕРЕВОДЧИЦА ОЛИГАРХА тоже был копродукцией, причем в большей степени, чем СИНДРОМ ПЕТРУШКИ, потому что одну половину мы снимали в Женеве, а другую – в Москве, актеры и съемочная группа были из обеих стран. Сейчас Россия выступает как мажоритарный продюсер, фильм на русском языке, съемки были в России и актеры – только российские, и лишь постпродакшн (звук, цвет, монтаж) происходил в Германии и Швейцарии. Но по моему предыдущему регулярному опыту работы в Швейцарии, Франции и России я знаю, что у каждой страны есть своя специфика, которая касается, например, размеров съемочной группы (которая в Швейцарии немножко меньше, чем в России) и тому подобного. Есть разница в менталитете, культуре, но типажи людей все-таки примерно одинаковые, и так как я хорошо себя чувствую себя и в русскоязычной, и во франкоязычной среде, то сейчас не испытывала трудностей. Как я не задумываясь перехожу с одного языка на другой, так же и перехожу от общения с одними людьми к общению с другими. А поскольку Швейцария – маленькая страна и почти все фильмы там делаются в копродукции, это для меня все естественно. Может быть, мне было сложнее на ПЕРЕВОДЧИЦЕ, потому что тогда я ощущала какую-то разницу, но не в этот раз. Вообще, копродукция означает, что проект уже выйдет в тех странах, которые участвовали в производстве, и это очень полезно для жизни фильма.

А чем русскоязычный фильм может заинтересовать швейцарцев и немцев?

Конечно, он их не заинтересует тем, что это роман Дины Рубиной, тем, что играют Евгений Миронов, Чулпан Хаматова и Мераб Нинидзе, хотя Чулпан и Мераба немного знают в Германии. Фильм им будет интересен прежде всего своей историей – я показывала его швейцарскому дистрибьютору, который сразу влюбился в него. Я сама не знала, как получится, здесь я необъективна, но когда увидела, что семнадцатилетний сын продюсера с интересом смотрит фильм (пусть с субтитрами, но на чужом языке), то очень обрадовалась его реакции. Русской аудитории мы картину еще не показывали – посмотрим, как на нее отреагируют на «Кинотавре», хотя там и очень специальная, профессиональная публика. Но мы уже обсуждаем возможности проката с российским дистрибьютором.