Борис Хлебников: «Мне хотелось живой и очень чувственной камеры»
Режиссер фильма «Аритмия» – о своем проекте-участнике «Кинотавра»
Борис Хлебников – завсегдатай «Кинотавра», пять лет назад фестиваль даже открывался его комедией ПОКА НОЧЬ НЕ РАЗЛУЧИТ. Правда, уже следующий фильм режиссера, ДОЛГАЯ СЧАСТЛИВАЯ ЖИЗНЬ, вышел в прокат вскоре после премьеры в Берлине, не дожидаясь «Кинотавра». Через несколько лет, после работы на телевидении, Хлебников возвращается в Сочи с картиной, близкой по интонации к его СВОБОДНОМУ ПЛАВАНИЮ. Главный герой АРИТМИИ Олег работает на скорой помощи. Ему приходится сталкиваться со случаями и комическими, и трагическими, но он неизменно ищет самый правильный диагноз. Тем временем в отделении сменяется начальство: новый руководитель вводит до бюрократического идиотизма нелепые и, по сути, бесчеловечные правила. Дома, оказывается, тоже не все ладно: жена, работающая в той же больнице, осознает, что не в силах выдерживать их отношений, и хочет с ним расстаться. Мир рушится, но Олег по-прежнему едет на вызов. При всем социальном контексте и прорывающемся кафкианском абсурде АРИТМИЯ – прежде всего тонкая лирическая история о долгом распаде отношений и невозможности выбора между семьей, работой и верностью самому себе.
Фильм ПОКА НОЧЬ НЕ РАЗЛУЧИТ создавался по схеме, согласно которой участники съемок работали бесплатно, но получали свою долю от прокатных прибылей. АРИТМИЮ продюсируют большие компании – СТВ и «Марс Медиа». Сработала ли предыдущая схема? Можно ли было ее применить в этот раз?
Схема полностью окупилась, все получили всё, что хотели. Просто тот проект можно было сделать за небольшие деньги: одно помещение, десять съемочных дней, все актеры были заняты максимум по четыре часа. В АРИТМИИ огромное количество локаций, производство намного сложнее. Если бы мы сейчас провели такой же эксперимент, то фильм пострадал бы в плане качества. В этот раз я просто пришел с готовым сценарием в СТВ и «Марс Медиа», и они решили за него взяться.
Если ПОКА НОЧЬ НЕ РАЗЛУЧИТ был скорее сатирической комедией, а ДОЛГАЯ СЧАСТЛИВАЯ ЖИЗНЬ – эпическим, даже трагическим произведением, то в АРИТМИИ вы вновь возвращаетесь к лирической интонации, которая напоминает ваши более ранние фильмы. Что вас побудило к этому развороту?
Честно говоря, не могу объяснить – об этом судить вам. Но в первую очередь здесь совершенно иная история: человек на другом месте и в других обстоятельствах, да и рассказы о личных отношениях всегда более лиричны и драматичны. Требовался другой подход, другой язык, другое настроение. Если следующая история будет более суровой, я ее расскажу более жестким языком, которого в этот раз не требовалось.
А работа над телесериалом «Озабоченные» вас как-то изменила?
Да нет, я был очень вовлечен в подготовку, обсуждение сценария, снимали мы в довольно комфортных условиях – в том числе с точки зрения ежедневной выработки, так что мне не приходилось идти на компромиссы. Я работал на сериале так же, как в кино, для меня это было не поточным производством, а точно таким же творчеством.
Вы опять выбрали местом съемок провинциальный город – на этот раз Ярославль. Почему?
Ярославль – это очень удобное место для съемок. Там есть человек по имени Юрий Ваксман [Директор Ярославского камерного театра, основатель киностудии «ЯрСинема». – Прим. БК], который превратил Ярославль в киногород. Он практически своими руками организовал там оптимальные условия для съемок, проживания, передвижения, выбора объектов, поэтому сейчас там снимается огромное количество фильмов. Кроме того, это совсем недалеко от Москвы, причем по фактуре Ярославль крайне разнообразен – там можно найти и старинный город, и очень «жесткие» микрорайоны.
Оператором вы взяли не Шандора Беркеши или Павла Костомарова, как обычно, а Алишера Хамидходжаева.
Кто-то был занят, но не это было причиной такого решения. История оптимально подходила для Алишера: его уникальность в том, что он живой и невероятно чувственный – мне хотелось для героев именно живой и очень чувственной камеры. А для съемок врачебных случаев нужна была некая документальность.
Сценарий вы тоже писали не со своим привычным соавтором Александром Родионовым, а с Наталией Мещаниновой.
Мы с Наташей давно хотели написать что-то вместе, и это наконец случилось. При этом с Сашей мы параллельно писали другой сценарий.
Темой сложного расставания и опять же лиричностью АРИТМИЯ схожа с другим сценарием, в котором участвовала Мещанинова – ЕЩЕ ОДИН ГОД. На ваше решение работать вместе как-то повлиял этот фильм?
Вообще-то нет, мы с Наташей собирались писать совсем другой сценарий – телевизионную комедию про развод, такую настоящую комедию, но потом, в процессе работы, у нас поменялся жанр. У героев появилась профессия, затем мы стали больше думать об этих персонажах – и жанр изменился сам собой.
Вы смотрели документальный фильм Светланы Стрельниковой АРИТМИЯ – тоже о работе скорой помощи?
Да, смотрел, и собственно название АРИТМИЯ для нас было изначально просто рабочим – но в итоге мы не смогли от него отказаться.
А чем вас задела тема жизни сотрудников скорой помощи?
Мы с Наташей попросту ткнули пальцем: мол, давай они будут медиками. Тогда для нас это было совсем не принципиально, мы придумали себе некую игру, не зная, что из нее выйдет. Мы начали собирать материал, реальные истории, нас это очень увлекло – и в итоге кардинально изменило сценарий, повело его в другую сторону.
В сторону большей «социальности»?
Не знаю, насколько это социально, мне кажется, что это обыкновенная жизнь – жизнь человека, который любит свою работу, и это идет вразрез с новыми правилами, на этой работе внедряемыми. Я думаю, что наш герой по-настоящему антисоциален – он просто увлечен своей работой, он ее любит, а социальные вопросы его мало интересуют.
Вы как-то говорили, что у вас не бывает исключительно положительных или отрицательных героев. Но в нынешнем фильме есть отрицательный герой, к которому трудно испытывать сочувствие в принципе, – новый начальник, который вводит бесчеловечные правила.
Я так не считаю. Для меня он вполне нормальный человек: если ты становишься начальником, то тебе выдают правила игры, которым ты должен следовать – например, сократить сотрудников или увеличить количество вызовов. Каким бы хорошим или плохим человеком ты ни был, тебе нужно решить эту задачу. Так или иначе – возможно, жестко – он ее решает. Он просто стоит перед фактами новой жизни скорой помощи – фактами финансовыми, фактами нового количества сотрудников и нового количества вызовов. При этом он, конечно, вступает в конфликт с остальными работниками. Для меня он лишь эффективный менеджер, у меня нет к нему отрицательного или положительного отношения.
Но получается, перед сотрудниками стоит некий моральный выбор: спасать людей или играть по новым правилам, согласно которым регламент важнее.
У главного героя нет никакого морального выбора, потому что он просто любит свою работу и хочет ею заниматься. У начальника выбор один: бросить работу или сформировать в новых, идиотских условиях какой-то алгоритм работы этого отделения. Перед ними стоят разные задачи в одной и той же глупой ситуации.
Однако в этой ситуации главный герой, наверное, любит больше людей, чем собственно работу?
Это просто не разные вещи – если он любит то, чем занимается, он любит и людей, к которым приезжает.
