Ренат Давлетьяров: «Без Голливуда формирование российского кино невозможно»
Продюсер рассказал БК, как изменился ландшафт российской киноиндустрии в новой реальности
30 марта в российский прокат вышла фантастическая комедия ЛЮБОВЬ-МОРКОВЬ. ВОССТАНИЕ МАШИН, продолжение популярной франшизы конца нулевых. На этот раз героям Гоши Куценко и Кристины Орбакайте предстоит преодолеть противоречия и прийти к взаимопониманию после обмена телами с роботами. Режиссером четвертой картины киновселенной о приключениях семьи Голубевых стал Андрей Волгин, известный по боевику БАЛКАНСКИЙ РУБЕЖ. Продюсер и соавтор сценария фильма Ренат Давлетьяров рассказал БК, как пришло решение возобновить комедийную франшизу, насколько история заинтересует зрителей спустя двенадцать лет после выхода последнего фильма и как в целом изменился ландшафт российской киноиндустрии в новой реальности.
С выхода третьей части франшизы ЛЮБОВЬ-МОРКОВЬ прошло двенадцать лет. Почему вы решили вернуться к ней и снять продолжение истории?
Такие вопросы возникают только при выходе отечественного кино. Никто не спрашивает Сталлоне, почему он снимает РОККИ 7, или Киану Ривза, почему выходит ДЖОН УИК 4. Первая ЛЮБОВЬ-МОРКОВЬ была камерной историей, и мы не предполагали развивать франшизу, даже несмотря на сногсшибательный успех картины. Но потом появилась идея рассказать историю героев с рождением детей. Позднее мы почему-то представили Лию Ахеджакову и Владимира Меньшова в ролях родителей, и, оттолкнувшись от этой идеи, начали развивать сюжет. Бог любит троицу – на этом мы завершили. А потом Гоша Куценко предложил идею с роботами. Он балуется режиссурой, снимал короткометражку про андроидов и увлекся этой темой. Поначалу идея не показалась мне очевидной. Но все сценарии живут по своему замыслу: приступаешь к работе, и вдруг повествование начинает выстраиваться.
Когда история драматургическая сложилась, я окрестил ее шутливой энциклопедией семейной жизни – абсолютно легкомысленной и не претендующей ни на какие истины в последней инстанции, но забавной.
Я спокойно отношусь к творческому успеху всех картин франшизы. Три фильма собрали более 40 миллионов долларов в прокате, даже если четвертая не повторит успех, не вижу в этом ничего трагического – это кинобизнес. По поводу ни одной из картин никогда у нас не было завышенных ожиданий. Но сценарий получился, почему бы его не снять. Другими словами, если тебе самому понравилась история, то хочется ее рассказать, и есть надежда, что кому-то тоже понравится. Я позвонил артистам – Кристине Орбакайте и Андрею Урганту, они сразу согласились на участие в проекте. Мне еще показалось здорово, что дети, которые совсем малышами снялись в картине, выросли и стали актерами.
Вы говорите, что не планировали франшизу, но фильмы каждый раз оказывались успешными, и вы уже отталкивались от этого успеха. В чем вы видите причины востребованности франшизы у зрителей?
Не могу понять. Как ее в штыки воспринимала секта российских киноведов, так она была популярна у зрителей. Успех первого фильма я объяснял тем, что на пике популярности Куценко и Орбакайте зрителям было интересно посмотреть, как они меняются местами – на старый как мир фокус с обменом тел. На остальные фильмы, возможно, приходили по инерции, хотя вряд ли. В первый уикенд еще может сработать инерция, но каждый раз зрители смотрели все лучше и лучше. Особенно вторую часть. Можно сколько угодно подключать маркетологов, но успех в искусстве иррационален, его нельзя просчитать. Случается какая-то «химия» на небесах. Разумеется, при создании картины вы думаете о зрителе и его реакции, тем более в случае с комедией есть точное мерило успеха – зрительский смех в зале. Я завидую всем людям, которые смотрят ЛЮБОВЬ-МОРКОВЬ в первый раз. Сам я еще ни разу не улыбнулся ни на одной из четырех картин. Во время кропотливой работы не до смеха. Я вижу, что ребята на постпродакшне смеются, и немного завидую им. Создатели лишены возможности оценивать объективно, смешной ли получился фильм. Не секрет, что комедия – самый тяжелый жанр. Ее сложнее снимать, чем любую драму. Не зря же Чарли Чаплин считается кинематографистом номер один. Я снимал драмы и, наверное, не смог бы снять комедию. Большие режиссеры в целом редко идут в комедии. Сложно представить себе Тарковского или Антониони, снимающих в этом жанре. Но в этом есть и хитрость, потому что если бы они снимали комедии, то, возможно, потерпели бы неудачу. Когда камера бесконечно долго едет, падают капли, звучит музыка, в этом художественном тумане может возникнуть масса интерпретаций о замысле. В комедии же все четко – если зал не засмеялся, ты пропал.
Когда герои менялись телами с детьми и родителями, то таким образом учились понимать своих близких. Но что понимают герои, переселившись в андроидов?
Если честно, меня сильно беспокоит, что дети играют в гаджетах в компьютерные игры. Человек со свежими мозгами с самого начала получает совершенно иные впечатления. Потом практически невозможно вызвать у него желание прочитать роман «Отцы и дети». Преподавая в режиссерской мастерской во ВГИКе, я общаюсь с новым поколением и точно понимаю, что любой троечник в мое время имел гораздо более фундаментальные знания, чем они. Они почти ничего не читали из того, что, мне кажется, формирует личность. И я понимаю, что если бы мне с моим темпераментом дали планшет и предложили поиграть, я никогда в жизни не стал бы ничего читать, никакой «Войны и мира» в восьмом классе. ЛЮБОВЬ-МОРКОВЬ – не назидательная история, тем не менее у героев появляется приемный ребенок, и они обсуждают, как его воспитывать. Очень удобно просто вручить ребенку планшет, но что будет с ним дальше? Персонаж Кристины Орбакайте – искусствовед с гуманитарным складом ума, а герой Гоши Куценко – более рациональный юрист. Они ведут дискуссии, по какому пути идти дальше, долго спорят, пока волею судеб или волшебных сил их сознание не заселяется в роботов. Но мне в данном случае было интереснее, как киборги существуют внутри органической оболочки – такое соединение человеческой плоти, мозга и искусственного интеллекта. Роботы рациональны и при этом полностью лишены ощущения морали, доброты, сострадания. В одном из эпизодов Гоша-робот в суде, прочитав уголовный кодекс, требует для своего подзащитного максимальное наказание в десять лет, хотя прокурор просил три года. Героиня Кристины внезапно чувствует прилив жажды и, чтобы взять бутылку с водой, перешагивает через Гошу, которого только что ударили и он упал на пол. Или Кристина рассматривает вазу, сканирует ее, определяет время создания, стоимость, ставит ее на место, но та падает, а героиня даже не оборачивается. Было интересно разбирать такие ситуации. Со временем, кроме простых открытий, что пирожное вкусное, секс приятен и в целом в органической оболочке прекрасно существовать, роботы начинают испытывать боль, всевозможные неурядицы и понимают, как сложно быть человеком. Роботы с человеческим сознанием тоже попадают в неординарную ситуацию и интересно справляются с ней.
Насколько сложно было Гоше Куценко и Кристине Орбакайте играть роботов в органической оболочке?
Пожалуй, из четырех фильмов франшизы ВОССТАНИЕ МАШИН мне нравится больше всех с точки зрения игры актеров. Гоша Куценко и Кристина Орбакайте – опытные артисты и замечательно существуют в кадре. Сначала мы видим их людьми, потом – роботами, потом – снова людьми. То перед нами одухотворенные лица, то совершенно без эмоций. Весь фокус же в том, что нужно играть с каменным лицом. Кристина абсолютно мужественно сыграла роль: ее персонажу выбивают зуб, делают татуировку на лице, она пьет водку, падает, ей предстоят сцены с откровенным сексом. Эстрадной диве непросто такое сыграть…
Вы сказали, что снимаете драмы и, наверное, не смогли бы снять комедию. Но и Андрей Волгин ведь раньше не снимал комедий. Как ему удалось справиться?
Снимать комедию всегда сложно, но в нашем случае дело усложнял успех предыдущих частей. Мы проводили кастинг на режиссера, и отбор прошло несколько кандидатур. Но не каждый согласится снимать комедию и не каждый согласится снимать продолжение франшизы ЛЮБОВЬ-МОРКОВЬ. Все-таки над созданием предыдущих частей работали Александр Стриженов, Максим Пежемский, Сергей Гинзбург. Андрей Волгин прочитал сценарий, и история его увлекла. Вот Билли Уайлдер снимал В ДЖАЗЕ ТОЛЬКО ДЕВУШКИ о двух переодетых мужчинах и Мэрилин Монро, а до этого – пугающий триллер САНСЕТ БУЛЬВАР. Режиссер комедии МАЛЬЧИШНИК В ВЕГАСЕ Тодд Филлипс позднее создал замечательную драму ДЖОКЕР, при просмотре которой испытываешь физическую боль. Волгин тоже рискнул попробовать себя в новом жанре и снять комедию. Это не значит, что все прошло безоблачно, но мы благодарны ему за то, что он не испугался и нырнул в эту историю.
Вы сказали, что Волгину понравился сценарий, и на питчинге в Фонде кино вы называли его лучшим из четырех. Действительно ли это так?
Я имею отношение ко всем четырем сценариям, и, на мой взгляд, этот действительно наиболее цельный. Кажется, что в сценарии комедии достаточно описать какой-то трюк и он сработает потом на экране. К примеру, герой поскальзывается на арбузной корочке. Но сценарий важен и в комедии. Фонд кино в итоге выделил картине немного возвратных средств. Вокруг российского кинопроизводства существуют устойчивые мифы. Во-первых, что все российское кино придумано только для одного – распилить выделенный государством бюджет. Во-вторых, гениальные «заклепочники» без устали выискивают киноляпы: сколько в фильме ЛЕТЧИК заклепок на Ил-2, модификация пулемета по явилась в январе 1942-го, а в декабре ее быть не могло, и прочее. Съемки кино – большой труд множества людей и значительные затраты. Хотелось бы, чтобы зрители принимали это в расчет и уважали.
Всегда есть предпремьерное волнение. Как у Маяковского: «Я хочу быть понят родной страной, а не буду понят – что ж?! По родной стране пройду стороной, как проходит косой дождь». Хотя мы с Гошей уже представляли фильм на творческой встрече со зрителями в Заполярье, и огромный зал на 800 человек смеялся при просмотре. Возможно, провинциальная публика более добродушна и снисходительна. Комедии сложно показывать в кинотеатре «Октябрь». На премьеру приходят искушенные кинематографисты, не лишенные доли снобизма, и сдержанно реагируют на происходящее на экране. Все-таки комедии сродни цирку – это демократичное искусство для толпы.
Российские комедии хорошо воспринимаются именно региональной аудиторией. Как вы будете охватывать в продвижении этих зрителей?
Фильм будет рекламироваться традиционными методами: ролики на телевидении, интернет-реклама, трейлеринг в кинотеатрах. Мы заложили нормальный промобюджет и всем довольны. Если раньше мне казалось, что крупная рекламная кампания имеет значение, то теперь я понял, что не все из этого работает. Тем более в нынешних условиях, когда дистрибьюторы лишены крупных оборотных средств. Раньше они прокатывали голливудское кино и располагали более широкими возможностями. Индустрия, конечно, не была готова к уходу с рынка голливудского кино. Я часто говорил об этом в высоких кабинетах: если Голливуд нажмет кнопку в условиях обострения геополитической борьбы, то практически выключит всю российскую киноиндустрию, потому что она вся основывается на контенте мейджоров. Ровно это и произошло. Можно же уйти с рынка цивилизованным способом, завершив контракты и предупредив партнеров, если вы не империя зла. Так не произошло, и это все, что нужно знать про английское право и свободу слова. Если бы они не ушли, то понесли бы репутационные потери в общественном мнении в Америке. Рано или поздно мейджоры вернутся, так как не хотят терять один из крупнейших в мире рынков. Мне кажется, за это предательство они должны возвращаться не со своими правилами, которых, как выяснилось, нет, а на наших условиях. Слава богу, благодаря каким-то мерам и мероприятиям удалось сохранить достаточно большое количество залов и сетей. Но российское кинопроизводство не готово закрыть такое количество картин и тем более не готово заместить их по качеству. Только если будут производиться картины с крупным бюджетом. Я обожаю фильм ВЫЖИВШИЙ, но он один стоит больше, чем вся наша кинематография в целом. Россия не может позволить себе не иметь кино. Мы не Эстония и не Люксембург. Я не предлагаю выделять на кинопроизводство миллиарды долларов, но должен соблюдаться какой-то реалистичный баланс. Хотя в нашей стране может произойти все что угодно, даже могут отказаться от целых отраслей в угоду рыночной экономике. Когда развалился Советский Союз и кинотеатры стали закрываться, Сергей Александрович Соловьев, Сергей Федорович Бондарчук и Георгий Николаевич Данелия обратились к Егору Гайдару с просьбой выделить средства на государственную поддержку кинематографа. На что Гайдар им ответил, что если киноиндустрия погибает, значит, она не нужна и надо показывать американское кино. Тогда все окончательно рухнуло и потом с большим трудом выкарабкивалось обратно. Возможно, произойдет и такое. Я не удивлюсь, поскольку давно наблюдаю за всем этим.
То есть голливудское кино необходимо для развития российского?
Инвестиции в строительство киносетей невозможно вернуть без голливудского кино. Конечно, я считаю его самым сильным в мире. Но мы не можем, как показала жизнь, руководствоваться только критериями дешевизны. Кино – важнейший инструмент формирования личности, и это невозможно игнорировать. Мы уже не заставим детей читать те книги, которые читали сами. Соответственно, формировать не просто личность, но и гражданина возможно только аудиовизуальными средствами – через сериалы и фильмы. Значит, этому надо уделять огромное внимание. Так и получается, что Вторую мировую войну, по-нашему – Великую Отечественную, выигрывает прекрасный и обаятельный рядовой Райан. И кое-кто не знает о Зое Космодемьянской. Так же, в частности, формировалось представление о собственной истории. Ни в одной стране нет идеальной истории, мы – не исключение. Так же представители лучших русских родов, герои войны 1812 года, говорили только на французском и умирали потом в Бородино, сражаясь с французами. Это в том числе из-за формирования чего-то другого, результат заимствования культуры. Я фанат американского кино, знаю его и смотрю с удовольствием. Я считаю, без голливудского кино невозможно формирование российского – оно стимулирует.
С удивлением узнал, что Стивен Спилберг перед запуском каждой новой картины пересматривает ЛОУРЕНСА АРАВИЙСКОГО и все время находит что-то новое в картине. По моему мнению, американцы покоряют в кино вершины и тем самым подталкивают нас делать что-то более современное, а кино должно быть современным. Но необходим поиск баланса, чтобы и российское кино не было ущемлено. Сейчас много говорят о роли советского кино. Но о советском кино люди судят по некоему кинофонду, состоящему из 300–400 самых лучших фильмов. Будучи человеком пожилым, я помню массу остальных картин про колхозы, борьбу за урожай и прочее. А в истории остались только работы выдающихся мастеров, которые теперь создают иллюзию, что существовали только они. Но советское кино очень серьезно отставало от зарубежного, а его высокие показатели в прокате государственных киносетей достигались в том числе и переписыванием доходов от выпуска на большие экраны зарубежных картин.
Количество и качество кинопроизводства, на мой взгляд, необходимо серьезно увеличивать. Я считаю, что нужно проводить отдельный конкурс на историческое и детское кино. Такие проекты невозможно снимать на предоставляемые в настоящее время средства. На эти жанры должна выделяться крупная сумма, к примеру, в размере 400–500 миллионов рублей. Детское кино вроде ШРЭКА требует масштаба и высоких затрат. В русской мифологии вообще представлено множество сказочных персонажей – от Змея Горыныча и Бабы-яги до водяных и прочей нечисти. Но создание их образов требует совершенно другого по эффектности визуального ряда. Гильдия продюсеров оформляет наши пожелания в предложения и разрабатывает нормативные документы. В такой сложный период какое-то время, очевидно, не придется говорить об увеличении бюджета и реформировании финансирования кинопроизводства, потому что у государства есть другие, более важные задачи. Но будем надеяться на изменения. Без основы в виде государственных субсидий невозможно привлечь частных инвесторов.
Но государство в прошлом году значительно увеличило субсидии на кинопроизводство. Учитывая, как сейчас кинотеатрам нужно российское кино и как выросло финансирование кинопроизводства, планируете ли вы снимать больше фильмов?
Кино не снимается быстро. Периодически в различных телешоу я слышу недоумение: почему никто не снимает про спецоперацию? Журналисты просто не понимают технологии кинопроизводства. Работа над сценарием занимает в среднем как минимум год и стоит несколько миллионов. С начала спецоперации прошел год, надеюсь, вот сейчас начнут появляться проекты, предлагающие художественное осмысление происходящего. В основе всего кинопроизводства лежит создание сценариев. Надо написать тридцать сценариев, чтобы получилось дай бог десять. А из десяти потом «выстрелит» пять фильмов. Так устроен мир кино. Как только появляется фундаментальная государственная поддержка, быстро находятся частные инвесторы. Но убери завтра всю поддержку, кино послезавтра закроется.
Кино – это дорого. Дешевым может быть только артхаус. Экспериментальное кино, конечно, должно существовать, но не может быть мейнстримом. Этот узкий сегмент необходим только в небольшом количестве.
Мы должны работать для зрителей. Снимать комедии или романтические фильмы. Есть мнение, что сейчас нужно снимать только о том, что происходит. Но такие развлекательные картины, как музыкальная мелодрама СВИНАРКА И ПАСТУХ и комедия СЕРДЦА ЧЕТЫРЕХ, выходили в самом страшном 1941 году. Человек не может жить, погрузившись в информационное пространство и фильмы об этом. Сейчас происходит важнейшее событие в нашей стране, я считаю, от него зависит вообще все – как страна будет жить и развиваться и будет ли она вообще. Но это не значит, что мы должны забыть о мирских радостях. Человек устроен по-другому, человеку нужно многое, а не только смотреть новости и осмыслять трагические стороны жизни. Параллельно должно существовать жанровое разнообразие в кино.
Какие запросы аудитории вы как продюсер видите в феноменальных прокатных успехах ЧЕБУРАШКИ?
К сожалению, я еще не смотрел ЧЕБУРАШКУ и не могу полностью оценить картину. Могу только поздравить создателей. Может быть, успех объясняется тем, что Чебурашку любит народ, мы все выросли с этим героем и впитали его историю с молоком матери. В картине снимаются замечательные артисты Сергей Гармаш и Елена Яковлева. Я слышал разные мнения о фильме, но считаю, что публика не может так ошибиться. Свою роль сыграло то, что Голливуд ушел и освободилось место для росписи в кинотеатрах. ЧЕБУРАШКА до сих пор что-то собирает, и есть ощущение, что картина будет прокатываться вечно. Трудно судить об успехе в кино, он иррационален, как я и говорил.
Можете ли вы рассказать о своих будущих проектах?
В компании «Интерфест» мы работаем над несколькими небольшими по бюджету дебютными картинами. Скоро начнем снимать фильм СИНДРОМ, трогательную историю мальчика с синдромом Дауна, причем главную роль исполнит актер с реальным синдромом. Завершили монтаж фильма выпускницы мастерской Владимира Хотиненко, дебютантки Оксаны Дегтяревой ОНА ТАНЦУЕТ. После съемок и выхода в прокат ЛЕТЧИКА, когда на дату релиза выпал очередной локдаун и сборы рухнули, я был сильно вымотан и понял, что пока ничего не могу снимать, решил только продюсировать. Мы запустили несколько проектов дебютантов, а потом с соавтором сценария ЛЮБОВИ-МОРКОВИ Дмитрием Пинчуковым решили написать комедию о космонавте, который в 60-х полетел в космос, потерпел крушение и оказался в нашем времени. В процессе работы история никак не желала становиться комедией. Как только мы отказались от комедийного жанра, мне внезапно захотелось снять ее самому. Как раз на днях мы завершили съемки фильма ЧЕЛОВЕК НИОТКУДА. Мы снимали в Заполярье, Нарьян-Маре, ездили на Северный Ледовитый океан. Сейчас предстоит монтаж, надеюсь, к осени картина будет готова. Не могу рассказать больше деталей о сюжете, поскольку хочу избежать спойлеров, а там много сюжетных поворотов. Мы даже ролик не можем сделать так, чтобы не раскрыть сюжет.
В образовавшейся паузе мы пишем очень много совершенно разных сценариев. На предстоящих питчингах представим проект ЗОЛОТОЙ ПЕТУШОК по мотивам сказок Александра Пушкина. В свое время Пушкин вдохновился новеллой «Легенда об арабском звездочете» Вашингтона Ирвинга. На мой взгляд, это крутой средневековый триллер: там идут войны, совершается братоубийство, чего только не происходит. Хочу пригласить на роль Додона Петра Федорова – он еще немного поседеет, и из него выйдет отличный царь. Все сравнения условны, но мы ориентируемся на «Игру престолов», где в предельно реальном мире существуют драконы. Золотой петушок – тоже волшебный персонаж и будет состоять из огня, это огромное материализованное пламя. Он будет похож на средневековое чудовище, василиска.
Чего вам сейчас не хватает в российской киноиндустрии?
Не хватает хороших сценариев. Но так было и десять, двадцать лет назад. Мои старые друзья, великие советские кинематографисты, говорили, что так было и пятьдесят лет назад. За сценариями всегда шла охота. Идей было миллион, а вот написать хороший полноценный сценарий уже сложнее. За тридцатилетнюю карьеру у меня в руках был только один сценарий, который я прочитал и сразу приступил к съемкам, не внося правок. В остальном же в индустрии работают замечательные креативные профессионалы – продюсеры, режиссеры, операторы, актеры. Только сценариев мало.
Как вы думаете, сможет ли российское кино все-таки заместить голливудский контент в отечественных кинотеатрах?
Я очень хочу этого и надеюсь, что так и случится. Мы живем в период исторической турбулентности, когда невозможно предсказывать, как все будет происходить дальше. Надо только верить в победу на всех фронтах – в том числе и на кинематографическом. Надо работать. Делай что должно, и будь что будет. Если бы можно было как-то повлиять на происходящее, а так это все равно что жаловаться на погоду. Исторические турбулентности не вчера начались и не завтра закончатся, а будут столько, сколько существует человечество. Нам повезло или не повезло жить в эту прекрасную пору. Во всяком случае, у русского народа феноменальный опыт наблюдения за историческими процессами – коммунизм, его разрушение, множество войн. С другой стороны, по-другому в истории не было никогда. Не было золотого века человечества. Девятнадцатый век называют золотым веком русской литературы, но в тот период не было и пяти-десяти лет, чтобы Россия не воевала.
