Анатолий Максимов: «Мы делаем кино без всякого зрительского ценза»
Продюсер «Курьера из «Рая» - о том, как безболезненно соединить правду и сказку, и чем «Курьер» отличается от «Горько!»
В общем контексте русского кино КУРЬЕР ИЗ «РАЯ», наверное, стоит ближе всего к ГОРЬКО! Вы с этим согласны? Как бы вы сами позиционировали картину?
Позиционировать сложно, потому что каждый фильм мы стараемся сделать непохожим на предыдущие. Даже ДНЕВНОЙ ДОЗОР – совсем не такая картина, как НОЧНОЙ ДОЗОР, хотя позиционировать его было проще – как продолжение. С ГОРЬКО! мы, наверное, похожи с точки зрения поставленной задачи – нас объединяет попытка создать некое зеркало. Есть такие вопросы, которое привычно задает себе общество, но при этом ответы на них проговорены уже неоднократно. Так вот, кино не должно быть таким очевидным ответом, оно не может быть просто иллюстрацией. Картина обретает статус события только в том случае, если обществом сформирован некий запрос, а она на него отвечает еще до того, как он был озвучен – когда она выявляет, что этот запрос, оказывается, существовал. Сейчас в такой роли выступил фильм ГОРЬКО! и, возможно (скоро проверим), КУРЬЕР ИЗ «РАЯ». Это как раз запрос на «зеркало», на узнаваемую картину жизни, которой мы живем. Большинство же комедий имеет нишевый характер, следует жесткой жанровой структуре и с реальностью соотносится отдаленно – они скорее адаптируют существующие американские модели, а не исходят из нашего реального социального опыта.
В отличие от ГОРЬКО! наш фильм – попытка создать «доброе зеркало»: с одной стороны, мы хотели, чтобы все было, как в жизни, но с другой – не хотели травмировать зрителя, вызывать болезненное, шоковое ощущение. У нас другая авторская интонация. В советское время тоже была найдена некая формула узнавания, когда фильмы считывались как реальность, но, по сути, реальностью не были. КУРЬЕР – это попытка совместить честное социальное кино со сказочным. Да, это сложная задача, и в моих словах уже существует противоречие – вроде бы должна присутствовать либо правда, либо сказка. Но в основе фильма действительно лежат реальные факты, хотя поверить в происходящее непросто. Из того, что события в картине выглядят страшными, смешными, захватывающими, еще не следует, что история целиком придумана.
То есть вы пытаетесь уйти от распространенного в русском кино мрачного взгляда на окружающую реальность. Вы не боитесь, что вас обвинят в неискренности?
Именно поэтому я часто задаю посмотревшим вопрос: а где, по-вашему, начинается вымысел? В чем неправда? Технически неправды в КУРЬЕРЕ нет, все происходило именно так, как рассказано – в реальном городе Прокопьевске Кемеровской области. В этом отчасти и заключается сложность работы с фильмом – он не нишевый. Фокус-группа в интервале 18–23 лет сочла его «легким» кино: «Оно как воздушный шарик». А группа от 35 лет отнеслась в духе «мы в этом ужасе живем». А ведь это один и тот же фильм. Просто он не навязывает свою перспективу, свое ощущение. Его нельзя отнести к тому разряду нашего социального кино, после которого жить не хочется. Это попытка рассказать о безвыходной ситуации без ощущения безысходности. Такого у нас еще не делали. Возможно, к этому близки КАНИКУЛЫ СТРОГОГО РЕЖИМА – тоже комедия, которая опирается на реальную фактуру, но она скорее о 90-х. Кстати, в обоих фильмах автором сценария был Андрей Кивинов. Я считаю, что он обладает уникальным светлым даром – не пытается нарочно сделать историю веселее или оптимистичнее, но чем тяжелее вызов, тем сильнее ответная реакция его героя, ужас делает его только сильнее. У Кивинова огромный опыт: он работал в «убойном отделе» на протяжении пятнадцати лет, в ту эпоху, когда криминал еще был силен и еще не было понятно, кто кого. Из тех лет он вынес определенное отношение к злу – даже если оно переливается через край, то не перестает быть злом, если негодяев много, они не перестают быть негодяями. Это ощущение и хотелось передать в картинах по его сценариям. Поэтому наш субтеглайн – «Рай есть». Хотя бы потому, что курьер оттуда.
Социальная модель фильма выглядит так: пришли судьи вершить суд в обществе, это почти апокалипсис, но судьи оказались клоунами. Посмотрев друг на друга, они поняли это, но тема настоящего суда все равно никуда не исчезла. Да, герой – курьер, но он претендует на большее, потому что и видит, и понимает многое. Смысл и в том, что абсолютно все в обществе «попали», угодили примерно в одинаково трудную, тупиковую ситуацию, но каждая социальная группа считает, что кому-то другому в условиях общего «попадалова» легче, и обвиняет во всем именно других (из-за этого, кстати, возможно, и происходит наш общий перегрев). И эта тема тоже становится предметом комедии.
Вы упомянули КАНИКУЛЫ СТРОГОГО РЕЖИМА. Намерены привлечь ту же аудиторию?
Я думаю, что аудитория будет шире. КУРЬЕР социально более открыт, чем КАНИКУЛЫ. По созданному в них миру это близкие фильмы, но в КУРЬЕРЕ мы максимально приближаемся к ядерной аудитории кинотеатров, впервые работаем с таким молодым героем – персонажу Евгения Ткачука чуть больше двадцати. Это тоже новая попытка – попытка подойти ближе к молодой публике. По крайней мере фокус-группы показали, что основания поверить в успех у молодежи существуют.
Нам было сложно работать с молодой аудиторией на предыдущем проекте – ВЫСОЦКИЙ. Он о кумире отцов, а следующее поколение, как правило, с трудом принимает ценности родителей. Мы искали к ней подход, и кинотеатрам очень сложно было продвигать картину. Позднее мы нашли какие-то удачные маркетинговые ходы, не связанные с содержанием фильма – например, закрыли лицо актера.
На этот раз мы сделали буклет, книжечку «Жизнь. Краткая инструкция по эксплуатации» – короткий справочник по сопротивлению реальности от героев фильма: как поступать в трудной ситуации, если у вас украли машину, и так далее. Он написан Кивиновым – весело, без депрессухи – и во многом ориентирует аудиторию в нужном для восприятия картины направлении.
Если говорить о «зеркале», получается, что каждый зритель должен увидеть в нем не только собственно героя – простого провинциального парня, но и узнать самого себя.
Уникальность героя в том, что он ведет себя с другими так, как они бы сами хотели себя вести. Одна из самых больших проблем наших сограждан в том, что они думают: «Я-то хороший, но все остальные такие плохие, они меня сотрут, сожрут, сомнут. Если бы не они, я был бы лучше». А наш герой не боится быть другим, он просто легкий, нормальный, но без всяких подвигов. Он не настроен на войну. С ним хорошо. Он даже может выглядеть сказочным Иваном-дураком, но это же по форме – сказка.
Вы раньше говорили о важной роли «регионализации». Как это отразилось на продвижении фильма?
Мы сделали ролики с артистами, которые посмотрели собранный фильм, попросили их высказать свое собственное мнение сразу после просмотра. Получилось обращение напрямую к определенным местам, с которыми артисты связаны тем или иным личным отношением. Это двадцать с лишним городов. Мы проводили фокус-группы в разных городах, и разница не особенно ощущалась. Очень интересно наблюдать за реакцией. Случалось, что даже внутри московской фокус-группы разгорались споры: одни говорили, что фильм не про наше время, а другие в ответ интересовались, бывали ли их оппоненты за МКАДом. Это похоже на какую-то защитную реакцию – если это происходит не в сегодняшнюю эпоху, то значит, что сейчас уже стало лучше. Но все-таки на местах ситуация казалась зрителям более узнаваемой.
Вы показывали фильм не только фокус-группам, но и кинотеатрам на «Кино Экспо». Это повлияло на окончательный монтаж?
Да, особенно отзывы кинотеатров. Прокатчик настоял (а мы ему доверяем), чтобы кинотеатрам был показан тогдашний, глубоко рабочий вариант. На Кинорынке я даже подчеркнул, что это генеральный прогон, а ни в коем случае не премьера. И показ очень помог – после него мы сильно перемонтировали картину. Те, кто видел и рабочую, и окончательную версию, даже замечают, что это разные фильмы. Это, конечно, очень затратный способ знакомить показчиков с кино, у них все равно остается определенное ощущение, но он крайне полезен. Существует так называемое «дыхание зала» – например, мы синхронизируем запись фокус-группы с картинкой фильма и отмечаем, когда зрители начинают шевелиться, смотреть на часы или одновременно замирают. Бывает, достаточно наблюдать за залом, и все становится понятно – как будто вы вдруг получаете карту с точным указанием, где зарыт клад. Наибольший эффект дал просмотр в большом зале Мариинки, с более репрезентативной и качественной аудиторией, чем фокус-группы. После показа кинотеатрам мы радикально изменили начало – вход в историю оказался очень тяжелым. К счастью, у нас есть много дополнительного материала, который мы сняли для телевизионной версии из нескольких серий. Вообще, я считаю, что показ фильма фокус-группам имеет решающее значение: зал – это огромный энергетический поток, обнуляющий все, что вы чувствовали в отношении фильма, на который глядели уже «замыленным» глазом. Я вообще люблю смотреть на лица обычных людей, выходящих с обычного сеанса – становится ясно, какой мощности зрелище вы создали и как оно смогло зарядить людей. Конечно, это вряд ли важно для нишевых «одноуикендников», которые рассыпаются, как бумажные конструкции, но это существенно для серьезных фильмов, сделанных с запасом прочности.
Вы пытаетесь не разглашать детали сюжета. Какую роль, по-вашему, должен сыграть элемент интриги?
Я бы сравнил КУРЬЕРА с гоголевским «Ревизором». Это ближайший аналог, если говорить о ходе сюжета. Я каждый раз поражаюсь тому, как культурный код вновь воспроизводится через более чем сто лет. Но из-за того, что здесь присутствует игра, множество неожиданных поворотов, не хотелось бы спойлерить. Это, конечно, не артхаус, хотя, несомненно, авторское высказывание – в форме, не требующей от аудитории никакой особой подготовленности. Для зрителя не должно быть никаких сложных препятствий в восприятии. Мы настаиваем на том, что делаем кино без всякого зрительского ценза. Да, мы «перезакрыли» сюжет так, что непонятно, о чем фильм, на который должен идти зритель, но мы рассчитываем на некое энергетическое воздействие – например, через музыкальное видео, которое мы сделали для группы «АнимациЯ» на песню из саундтрека. Мы пытаемся вырастить мотив для похода в кино не на прямых, а на косвенных признаках. Но хотя бы зрители первого уикенда должны получить это удовольствие от непредсказуемых «американских горок» сюжета.
Если говорить о неожиданности в другом контексте, то год назад вы планировали в промокампании фильма подойти к аудитории «с подветренной стороны». В чем заключается этот фактор неожиданности?
«С подветренной стороны» означает «оттуда, откуда еще не пробовали». Каждый раз не меняется месседж – «посмотри кино», – но меняется его форма. Пока кампания находится в движении, она еще до конца не готова, поэтому я бы не стал о ней рассказывать подробно. Но если говорить о каких-то внешних приемах – я, например, никогда не делал флаер в виде автомобильных ароматизаторов. Мы пытались сделать их функциональными – чтобы их донесли до дома, чтобы привлечь внимание разных демографических групп, чтобы даже те, кто не ходит в кино, был оповещен о существовании нашего фильма.
Как устроено ваше сотрудничество с Sony Pictures Releasing?
Прокат кино – очень рискованное дело, никто не гарантирует успеха. Мы не можем использовать придуманный ранее прием, не можем даже капитализировать успех предыдущего фильма, ВЫСОЦКИЙ, написав «От создателей…», потому что это совсем другая картина. Каждый раз мы предлагаем рынку совершенно новый товар. Поэтому, выбирая партнера, останавливаешься не на том, что обещает сразу привести тебя в царство света, а на том, с кем можно разделить риск, с кем не страшно переживать то, что возникает во время продвижения картины. В отношениях с этим дистрибьютором у нас есть серьезный ресурс человеческих отношений.
Если говорить о риске, то предыдущий фильм Михаила Хлебородова ПАРАГРАФ 78 не оправдал возложенных ожиданий. Правда, это была работа совсем другого рода, но тем не менее…
Мы же не пишем, что это фильм «от создателей ПАРАГРАФА 78». «Дирекция кино» действительно в создании этого проекта участия не принимала. Да и слово «создатели» подразумевает заметную часть творческого коллектива, а не только режиссера. Например, это касается выбора артистов. «Дирекция кино» работает с определенными актерами почти как в репертуарном театре – мы очень дорожим «нашими» исполнителями и их огромным творческим потенциалом. Это не просто звезды – это Актеры. Они меняются от фильма к фильму, постоянно ищут в себе новое.
Вы перенесли дату релиза с 17 октября на 28 ноября из-за того, что дорабатывали фильм?
Изменения предложил прокатчик из маркетинговых соображений, а мы с благодарностью их приняли. Чем больше возможностей поработать над картиной, тем лучше. К сожалению, времени не хватает никогда. Мы сейчас разговариваем, а у картины осталось еще несколько дней постпродакшна.
Из-за переноса даты получилось, что перед вами вышли СТАЛИНГРАД, ГОРЬКО!, ГЕОГРАФ ГЛОБУС ПРОПИЛ. Значит ли это, что зритель готов вновь поверить в русское кино?
Я бы мечтал о том, чтобы этот тренд появился. Я привык радоваться чужим успехам – как если вы идете на лыжах и благодарите человека, который шел перед вами. Мне кажется, что положительный тренд наметился, но говорить, что исчезло проклятье «фильм хороший, хоть и наш», пока рано. Доверие и зрителей, и показчиков потеряно, требуются годы работы. Было время, когда русское кино занимало 30 процентов рынка, а за два года доля схлопнулась почти вполовину. Мы специализируемся на крупных фильмах, а спускать большие корабли на воду во время отлива – неблагодарное дело. Пока наметились только возможности для прорыва. Недавний успех русских фильмов – итог наших общих усилий в разных областях, особенно в результате борьбы с интернет-пиратством.
КУРЬЕР ИЗ «РАЯ»
Студия: Дирекция кино
Дата выхода в прокат в России: 28 ноября 2013 года
Жанр: action comedy
Режиссер: Михаил Хлебородов (ПАРАГРАФ 78)
В ролях: Гоша Куценко, Евгений Ткачук, Елизавета Боярская, Дмитрий Дюжев, Дмитрий Нагиев, Олег Тактаров, Игорь Скляр
Хронометраж: 90 мин.
Из пресс-релиза: Егор Глазунов работает в криминальной полиции столицы и обладает удивительным даром – «врать с листа». Это умение очень выручает его в далеком маленьком городе, которых на карте России великое множество. Сюда Глазунов отправляется помочь другу детства Артему - обычному курьеру с необычными принципами, у которого угнали, доставшийся ему по странному стечению обстоятельств «Мерседес». Все следы ведут к местному авторитету, подобраться к которому невозможно. Последний шанс - прийти с «проверкой» из «следственного комитета». Сюжет гоголевского «Ревизора» превращается в историю новой России.
