Олег Маловичко: «Нам всем сейчас очень важно не бить себя по рукам»

БК поговорил со сценаристом о его проектах и происходящих в киноиндустрии процессах.

Олег Маловичко – один из самых известных сценаристов российской киноиндустрии. Он работал над такими фильмами, как ЛЕД, ПРИТЯЖЕНИЕ, ВТОРЖЕНИЕ и СОЮЗ СПАСЕНИЯ. Также Маловичко написал сценарии сериалов «Хрустальный», «Нулевой пациент», «Химера», «Метод» и «Мажор», каждый из которых стал лидером по просмотрам на своей стриминговой платформе. БК поговорил со сценаристом о его проектах и происходящих в киноиндустрии процессах.

ЧЕБУРАШКА показывает невероятные результаты в прокате. Какие запросы аудитории вы видите в этом? Чего хочет сейчас зритель в России?

Чего хочет зритель – загадка, над которой бьются кинематографисты всего мира. Люди пошли на ЧЕБУРАШКУ, потому что история позволяет уйти от реальности или сработал ностальгический фактор. Мы можем легко объяснить успех задним числом, но предсказать, на что люди пойдут в следующий раз, очень трудно, если не невозможно. Сейчас все резко бросились ребутить советскую классику. Возможно, через год выйдет двадцать ЧЕБУРАШЕК, восемнадцать из которых провалятся в прокате. На мой взгляд, в успехе картины задействовано множество факторов, но главный из них – профессионализм команды создателей и попадание, наверное, в том числе и интуитивное, в запрос аудитории.

Действительно ли в мрачные времена люди предпочитают какой-то определенный вид кино?

Не думаю, что здесь есть прямая корреляция с пресловутым zeitgeist. Подобные картины вне зависимости от времени, будь оно светлое или темное (с другой стороны, когда у нас были светлые времена?), всегда и пользуются, и не пользуются популярностью. Если мы проанализируем результаты кассовых сборов, то увидим, что десять лет назад провалились ЭРАГОН и третья часть НАРНИИ. В большей степени устойчивость проекта зависит от качества истории. Если бы ЧЕБУРАШКА не был профессионально и грамотно сделанным продуктом, фильм бы закончился на втором-третьем уикенде. Выносливость проекта как раз показывает, что работает «сарафан» и картина вызвала отклик у людей. Мрачные истории, конечно, собирают меньше, поскольку являются более нишевыми, но у них тоже есть свой зритель. Я связывал бы сборы ЧЕБУРАШКИ с тем, что репертуар обеднел, а не с тем, что атмосфера мрака сгустилась. 

Что из просмотренных в последнее время российских фильмов или сериалов вам действительно понравилось?

Боюсь, я крайне мало смотрю не только отечественные фильмы и сериалы, но и в принципе фильмы и сериалы. Даже не могу вспомнить, какой современный российский фильм я вообще смотрел за последний год.

То есть вы работаете в индустрии и не смотрите, что делают коллеги?

Не я один. Мой товарищ, режиссер Алеко Цабадзе, с которым мы работали в последний раз лет пятнадцать назад, но сохранили приятельские отношения, не смотрит кино как таковое. При этом он интересный, самобытный постановщик. Признаюсь к своему стыду, из отечественных проектов смотрю только то, что нужно мне по работе. То есть оцениваю работу режиссера, оператора, актера с профессиональной точки зрения при поиске кого-то на проект. А для кругозора и удовольствия – по разным причинам не получается.

У вас, наверное, не остается на это времени, учитывая то, с какой интенсивностью вы работаете и пишете сценарии?

При высокой нагрузке, к сожалению, понимаешь, что время ограничено, и приходится расставлять приоритеты. В приоритете в свободное время – семья и чтение. А фильмы и сериалы замыкают первую пятерку, и очень редко удается до них добраться. 

Как, на ваш взгляд, будет развиваться кинопроизводство в России в изменившихся условиях?

В текущих обстоятельствах мы не можем предсказать, что будет твориться в мире через полгода, что уж говорить о кинопроизводстве. Если исходить из момента и предположить, что ситуация останется более или менее на нынешнем уровне, то, с одной стороны, вырастает спрос на контент, кино и сериалы, но, с другой стороны, финансовых возможностей через какое-то время будет меньше, поскольку всем придется затянуть пояса. Мы проходили подобные ситуации во время кризисов 2008-го и 2014 годов. Первой реакцией становится сокращение бюджетов, потом отрасль более или менее приходит в себя. Поэтому я не вижу каких-то кардинальных магистральных изменений. На рынке остаются те же специалисты, и, думаю, нынешнее положение вещей в основном сохранится.

Вы говорите, что финансовых возможностей станет меньше. Но ведь сейчас у российских продакшнов фактически золотая эра – государство осыпает деньгами и производителей кино, и создателей сериалов через ИРИ. Повлияет ли это, на ваш взгляд, на среднее качество российского кинематографа в среднесрочной перспективе?

Я не назвал бы это время золотым. Всегда хорошо, когда выделяют деньги, это позволяет поддерживать индустрию в живом, активном состоянии, дает возможность людям кормить свои семьи и не уходить из профессии. Но государственная поддержка сама по себе не стимулирует кинематографистов писать и снимать. Хотя, чего греха таить, у многих коллег есть соблазн, прикрывшись темой и идеей, снять то, что в другое время не имело бы шансов из-за качества материала. Опять же, в поддержке государства и ИРИ плюсов столько же, сколько и минусов. И все-таки для более здорового и правильного положения кино и сериалы должны в большей степени работать от рынка, а не от государства.

Если говорить о рынке, то в последнее время очень востребованы игровые сказки. Что вы думаете об этой тенденции? Видите ли вы тут какие-то проблемы?

Безусловно, сказки стали тентполами на российском рынке, то есть проектами, которые накрывают всю поляну. Это направление будет расти и развиваться. Не то чтобы за ним будущее, но лакомый кусок пирога проекты отхватят. Знаю, что несколько таких дорогостоящих картин находятся в работе.

Почему не будущее?

Кинопрокат и в целом кино – чуть более сложное явление, чем просто попытки повторить однажды достигнутый успех, будь то live-action или супергероика. Это удовлетворение только части запроса аудитории, поэтому я убежден, что через 30–70 лет жанры останутся в основном те же. Live-action – это даже не жанр, а скорее формат. Поэтому останутся сказки, боевики, супергероика, триллеры – те же жанры, что существуют и сейчас, с возможным изменением форматов. 

Вы работаете над сценарием семейного мультфильма. Почему решили обратиться к этому жанру?Можете ли рассказать, о чем будет проект?

Как-то раз мы с семьей застряли в пробке, я пытался отвлечь детей разговором и предложил придумать какую-то историю. Зацепиться за что-нибудь взглядом и раскрутить сюжет. За 20 минут мы сочинили историю о потерянных вещах – перчатке, зонте, мяче, ищущих своих хозяев. Она оказалась довольно симпатичной, но не сразу нашла продюсера и какое-то время пролежала в моей виртуальной кладовой. Однажды мы обменивались идеями с продакшном и в числе прочего я отправил эту заявку. Продюсеры увидели в ней будущее, и сейчас мы находимся на этапе сценарной разработки. 

Что случается чаще – вы придумываете проекты или вам предлагают идеи продюсеры? Как вы находите идеи?

Здесь не бывает четкого разделения. Фактически всегда предложенная история возвращается измененной на сто процентов. Когда тебе предлагают идею и ты начинаешь ею заниматься, она все равно становится твоей. Если ты не присвоишь ее и не проживешь, она не получится. Иногда случаются странные истории, как с «Химерой» или «Хрустальным». Продюсеры предлагают идею, ты соглашаешься на нее, а через пару дней присылаешь им нечто совершенно другое. Мы разрабатывали криминальную историю, в это время я прочитал расследование Lenta.ru о торговле наркотиками в Даркнете и предложил эту историю. Так появилась «Химера». Игорь Мишин и Наталья Исакова из Kion предложили мне заявку, которую я прочитал, а потом, не взяв из нее совершенно ничего, отправил им идею «Хрустального». Примерно то же самое произошло с «Нулевым пациентом».

Что, на ваш взгляд, теперь будет происходить с такими проектами на актуальные для общества, а не государства темы, каковыми были ваши сериалы «Хрустальный», «Нулевой пациент», «Химера»? Будет ли им место на платформах?

Думаю, нам всем сейчас очень важно – прежде всего самим – не бить себя по рукам. Мы часто жалуемся на цензуру и ограничения, но пятьдесят процентов цензуры и ограничений существуют в нашей голове. Мы чего-то не пишем и о чем-то не говорим, потому что заранее считаем, что нам за это влетит или что история не пройдет. И от этого сценарии из-под нашего пера существенно беднеют. Могу сказать насчет себя и нашего продакшна: мы не сдерживаем себя намеренно и не пытаемся подстроиться, не стремимся делать вещи, которые пройдут. У нас нет такого критерия. Мы пытаемся делать то, что нас заводит и нам самим кажется честным. Никто не верил, что «Хрустальный» или «Нулевой пациент» покажут в эфире Первого канала. А в итоге они прошли на платформах и на федеральном канале – и ничего страшного не случилось. Если мы заранее решаем, что что-то не прокатит, то идем на компромисс, а он сказывается на материале. Если пишешь историю с поджатым хвостом, то ничего хорошего из нее, как правило, не выходит.

Вообще «Хрустальный», где зло происходит с молчаливого согласия большинства, и «Нулевой пациент», описывающий равнодушие власти, ее неспособность признать ошибки, сегодня звучат особенно остро и трагично. Что вы думаете по поводу этой актуальности проектов? Стала ли она для вас неожиданной?

Если история получается, она актуальна всегда, иначе каждые два-три года не экранизировали бы «Большиенадежды» Чарльза Диккенса. Не то чтобы я сравнивал себя с великими, но думаю, если бы «Нулевой пациент» появился тремя-пятью годами раньше, то все равно был бы актуальным, потому что резонирует не с чем-то сиюминутным, а в целом с состоянием страны. Недаром Столыпин говорил, что в России за два года меняется все, а за сто лет не меняется ничего. Если удается поймать некую суть даже не времени, а события, то подобные истории всегда актуальны вне зависимости от степени сгущения мрака. 

При этом по вашему сценарию «Дирекция кино» будет снимать политический шпионский триллер БЕЙРУТ. Чем вас заинтересовала эта история?

Я участвовал в разработке этого проекта, но потом из-за конфликта графиков был вынужден отступить, и теперь работа над фильмом идет без меня. 

Насколько вам сложно писать продолжения фильмов? Искать новые подходы к истории?

Нет разницы, новая это история или продолжение старой. Важно, есть ли тебе что рассказать о героях. Еслиу тебя остался какой-то интерес к персонажам и ты понимаешь, как рассказать о них по-новому, то работа над продолжением может идти совершенно прекрас но и легко. Все мы знаем, что некоторых продолжений лучше бы не существовало. И не потому что это сиквелы, а потому что про этих героев все уже было сказано. Есть идея – есть история вне зависимости от того, сиквел ли это. Нет истории – нет жизни, и первая часть может не получиться.

Интересно, что вы можете рассказать новое про героев в третьей части ЛЬДА?

Как мне кажется, мы нашли свежую и хорошую историю с необычным поворотом. Мы несколько раз встречались с Михаилом Врубелем и пытались размять эту тему. Всякий раз выходило не то, не возникало ощущения удовлетворения. Мы понимали, что пытаемся надавить на выжатый лимон, а из него уже ничего не сочится. В какой-то момент пришла очень простая идея под новым углом, тогда история родилась как по щелчку пальцами. Так было, в частности, с первым ЛЬДОМ, когда один разговор закончился фактически сразу написанной историей. Как только мы обнаружили этот подход, простой и в то же время свежий, история сама сложилась.

В чем главные ошибки ВТОРЖЕНИЯ? Очевидно, что если бы не невысокий относительно дорогостоящей рекламной кампании и первого фильма результат в прокате, франшизу можно было бы продолжать.

Я не считаю ВТОРЖЕНИЕ слабым фильмом. Многие вещи в нем оказались удачнее, чем в первой части. Но это история Андрея Золотарева. Я принимал в ней минимальное участие – на уровне героев, сюжета и концепции в целом. Мой драфт был существенно более мрачный, и продюсеры в итоге не приняли его, а Андрей написал свой сценарий. Я видел продолжение немного по-другому, поэтому не могу комментировать результаты ВТОРЖЕНИЯ. Мне кажется, у фильма есть как сильные стороны, так и, может быть, не совсем получившиеся. На мой взгляд, двумя фильмами история исчерпана. 

Куда дальше? Только в космос выходить.

Были и такие мысли, но как это снять и что об этом можно сказать?

«Химера» вышла на «Иви» в формате, который популяризовал Netflix – все серии целиком. Известно ли вам, насколько платформа осталась удовлетворена этим экспериментом?

Не могу сказать по цифрам, но у «Химеры» оказались очень выносливые «ноги». В первые после релиза дни сериал не дал цифр, на которые рассчитывала «Иви» – платформа ожидала взрыв интереса. Но зато проект добрал свое по ходу времени. Насколько я понимаю, сериал до сих пор продолжает довольно успешно работать на «Иви». В целом мы поначалу немного напряглись, но сейчас признаем этот опыт удачным. И модель бинджвотчинга тоже сработала.

Есть мнение, что если современные сериалы похожи на фильмы, то их нужно показывать именно целиком, а не по серии в неделю, иначе это сбивает зрителя и искажает впечатление.

Ничто не мешает зрителю дождаться выхода всех серий. Само собой, лучше воспринимается все разом. Ни разу не встречал человека, которому нравилось бы смотреть по серии в неделю. Когда у тебя есть возможность увидеть сериал целиком, ты можешь сам распоряжаться своим временем и выбирать, сколько серий смотреть, но я могу понять и платформы, выкладывающие по серии в неделю, поскольку это позволяет добиться «сарафана» в случае с удачным проектом. Когда выкладывали «Вампиров средней полосы», от серии к серии рос хайп, обсуждение, сообщество наполнялось баззом. В итоге это обеспечило проекту более долгую жизнь и второй сезон. Платформы имеют право выкладывать серии раз в неделю в том числе для того, чтобы лучше монетизировать проекты и иметь возможность снимать продолжения для тех же зрителей.

Что вы думаете про практику эксклюзивных контрактов со сценаристами? Почему она в итоге прожила относительно недолго в нашей стране?

Я нахожусь в эксклюзивных отношениях со «Средой» уже семь лет. Но у нас эксклюзив по сериалам, и нет ощущения, что мы собираемся друг от друга уходить. Практика заключать эксклюзивные договоры со сценаристами продолжается, возможно, не в таких масштабах, как раньше. Просто понятно, что случаи расторжения сделок стали не реакцией на эту тенденцию, а скорее охлаждением перегретого рынка до нормального состояния. Когда надувался стриминговый пузырь, все были готовы платить любые деньги, лишь бы застолбить за собой профессионалов, способных производить продукт. Они и сейчас нарасхват, но пару лет назад спрос был безумным. Затем люди поняли, что можно обходиться и без громких эксклюзивов. Без подкрепленных контрактов партнеры работали бы точно так же.

Вы стали продюсировать проекты в «Среде». Можно ли вас называть их шоураннером?

Шоураннер – это немного другое. Если начать выяснять, чем шоураннер отличается от продюсера/сценариста, мы увязнем, потому что это взаимоперетекающие процессы. Начиная с «Нулевого пациента» и следующих за ним «Химеры», «Переговорщика», меня, наверное, можно назвать шоураннером, поскольку я контролирую с партнерами Иваном Самохваловым и Александром Цекало фактически каждый этап производства. 

Многие игроки рынка до февраля прошлого года говорили, что российское кинопроизводство находится на пороге создания собственного мирового хита уровня «Игры в кальмара» или «Бумажного дома». Согласны ли вы с этим наблюдением?

На сто процентов. Я бы не сказал, что мы и сейчас от этого очень сильно отступили. В настоящее время внешние обстоятельства не позволяют нам выпустить глобальный хит, но в индустрии остались те же люди, которые нащупали способ разговора с аудиторией, позволивший случиться русскому сериальному чуду. Буквально за пять-шесть лет российский сериал стало не стыдно смотреть. Более того, он актуален. Мы смотрим отечественные проекты, обсуждаем их героев и рекомендуем сериалы друг другу. Никто не мог предположить такого еще в 2013-2014 годах, когда одинокими звездочками светили редкие качественные сериалы Валерия Тодоровского или Сергея Урсуляка. Сейчас в год выходит десять очень крутых тайтлов, ничем не уступающих по уровню замысла ни британским, ни американским, ни южнокорейским сериалам. Думаю, мы еще увидим массу качественных русских сериалов, и они в том числе еще станут мировыми хитами. В индустрии работают талантливые люди, способные говорить с аудиторией, они никуда не денутся.

Что будет происходить с авторским кино в новых условиях, по вашему мнению?

Примерно то же самое, что и происходило. Хотя это та часть кино, по которой изменившаяся реальность, наверное, ударит сильнее всего. Чего греха таить, количество кинотеатров сокращается, как и возможности для проката по всей стране. Авторское кино в любом случае не умрет, потому что развитая сериальная индустрия позволит людям оставаться в профессии.

А если человек болен идеей снять свое кино, высказаться как автор, он будет находить для этого возможности. Может быть, с меньшим бюджетом.

Как отсутствие «Кинотавра» повлияет на развитие авторского кино?

Отсутствие «Кинотавра» – еще один серьезный удар. Странно говорить о фестивалях, пытающихся занять место «Кинотавра», спустя всего один сезон. Мы пока не можем этого предсказать, но понятно, что «Кинотавр» был большим событием для индустрии и авторов, и его невозможно заменить сразу.

Как в целом вы оцениваете настроение коллег по киноиндустрии в настоящее время?

Я не стал бы выделять их из массы граждан. Думаю, индустрия находится в том же состоянии, что и вся страна. Безусловно, вырос уровень тревожности, снизилась уверенность в завтрашнем дне. Уход Голливуда с российского рынка – это же не только удар по кинопрокату, но и относительная изоляция россиян от мировых культурных процессов, невозможность смотреть что-то и обсуждать вместе с миром.

Как это повлияет со временем на киноиндустрию и общество?

Смотреть-то мы сможем все, другой вопрос, что приходится делать это, используя инструменты прошлого – торренты в Интернете. Скорее мне тревожно за то, что мы теряем или чуть отступаем назад в практике кинохождения как непременного элемента проведения свободного времени. За последние двадцать лет ходить в кино в нашей стране стало привычным занятием. А в 90-х этого не было. Я помню премьеру фильма СКАЛА, первый показ на открытии кинотеатра «Кодак-Киномир» на Тверской, который положил начало этому виду досуга и возникновению культуры кинохождения.

Появилось поколение людей, не видящее возможности проводить свободное время вне кинематографа. Раз в неделю, а то и два мы обязательно ходим в кино. С уходом Голливуда, к сожалению, именно этой культуре (а это и условие выживания индустрии в целом) нанесен существенный удар. И, во-первых, нам не удастся заполнить эту нишу – по крайней мере, сразу. А во-вторых, любая изоляция и существование вне общемирового контекста – не самая лучшая вещь для индустрии.

Можете ли вы рассказать о своих будущих проектах?

Я сейчас поглощен сериальным проектом «Лихие» Юрия Быкова. Это эпическая масштабная история о криминальных кланах Дальнего Востока. Есть несколько интересных идей разной степени разработки в полнометражном кино. Пока там все на уровне первого и второго драфта, поэтому не могу обсуждать детали. С сериалами в этом отношении проще, поскольку они уже находятся на том или ином этапе производства, то есть абсолютно точно случатся.

Полнометражные – это ГАНДБОЛ и КУЛИКОВО ПОЛЕ?

Да, это ГАНДБОЛ Данилы Козловского и КУЛИКОВО ПОЛЕ Андрея Кравчука. И еще очень интересное фэнтези 1-2-3 Production.

ОЧЕНЬ ХОРОШИЙ ДЕНЬ?

Нет, на этом проекте я не являюсь ни автором сценария, ни даже соавтором. Я работал уже над готовым сценарием, немного изменив его по структуре. 

Над чем вам в целом интереснее работать – над сериалами или полнометражным кино?

Зависит не от формата, а от того, насколько жизнеспособна идея. Если история тебя зажигает, ты знаешь, что с этим делать, из какой точки в какую идти, то одинаково драйвово работать и над сериалом, и над полным метром. Если ты не совсем это понимаешь, то мукой может стать и первое, и второе.