Валерий Тодоровский: «Я снимал кино не про Одессу, а про мир, которого больше нет»
Режиссер и продюсер − о своей новой картине и будущих проектах
5 сентября в кинопрокат вышла новая картина Валерия Тодоровского ОДЕССА. БК обсудил с режиссером его участие в промо-кампании, упреки в исторической недостоверности и возможность продолжения сериала «Оттепель».
Мы с вами беседуем накануне премьеры фильма. Какие ожидания от проката?
Я понимаю, что ОДЕССА – специфичное кино. Это не молодежная комедия и не боевик, но я думаю, что оно найдет своего зрителя.
Кого видите целевой аудиторией?
Целевая аудитория ОДЕССЫ – это люди, которые в принципе ходят на фильмы Валерия Тодоровского. У меня нет мании величия. Но существует зритель, который смотрит мои картины и который понимает, что можно от меня ожидать. Надеюсь, что в кинотеатры придут те, кому интересны фильмы про людей. Не заумные, не требующие разгадывания ребусов, но и не такие, чтобы просто развлечься.
Вы принимали участие в разработке промо-кампании картины?
С момента выхода фильма СТИЛЯГИ я понял, что нужно давать профессионалам делать свое дело. Безусловно, я высказал свои мысли и пожелания по маркетингу, но дальше я не лез. Потому что у семи нянек дитя без глаза. У нас замечательный прокатчик WDSSPR, которому я полностью доверяю.
На «Кинотавре» картина стала одной из самых обсуждаемых. Среди первых зрителей нашлись одесситы, которые увидели в фильме много неточностей в изображении Одессы 1970-х годов. Как вы реагируете на такие претензии?
На «Кинотавре» было три одессита, но впечатление, будто их было несколько тысяч. (Смеется). Мои земляки – народ тяжелый, им всегда будет все не так. К сожалению или к счастью, я делал фильм не для них, я снимал для широкой аудитории. Что касается правды жизни, наша команда серьезно подошла к этому вопросу. У нас были консультанты, мы много читали, изучали, разговаривали с людьми. Поэтом, если говорить глобально, я не вру. Другой вопрос, что воспоминания у всех отличаются, каждый помнит что-то свое. Но этот фильм и не претендует на то, чтобы быть документом эпохи или описанием конкретного города в конкретный период. Это мои личные детские, подчеркиваю, детские воспоминания об Одессе 1970 года, где я оказался в определенных обстоятельствах. Пусть каждый одессит вспоминает свое. Если у кого-то будет шанс снять свой фильм про Одессу, я буду только рад.
Вы рассказывали, что из-за сложных отношений с Украиной не могли снимать в самой Одессе, поэтому город в фильме собран по кусочкам.
На «Мосфильме» художник Владимир Гудилин создал для нас огромную и, на мой взгляд, выдающуюся декорацию – настоящее произведение искусства. Был выстроен двор с помещениями внутри и с выходом на улицу, где могли ездить машины. Декорация эта до сих пор стоит на «Мосфильме», ее можно посмотреть, там уже начали снимать другие режиссеры свои фильмы. Натуру мы снимали в разных городах. В поисках Одессы мы были в Таганроге, в Ростове, в Сочи.
Почему решили снимать кино на пленку? Это же, наверное, и сложнее, и дороже, чем на цифру.
Потому что в пленке есть то, что словами не передать – это на уровне воздуха. Ностальгия, особая атмосфера и тепло. «Одесса» просто просилась на пленку. Плюс мы с оператором Романом Васьяновым подумали, что, возможно, это последний шанс в нашей жизни снять фильм на 35 мм. Поэтому мы и рискнули. И я ни разу не пожалел. Для кинопроката, конечно, мы сделали цифровые носители.
Особый колорит фильму придает и идиш, на котором говорят некоторые персонажи. Легко дался актерам этот язык?
Это лучше у них самих спросить, но думаю, что непросто. На идише говорят персонажи Леонида Ярмольника и Ирины Розановой, с ними работали педагоги, репетиторы. У нас на площадке была замечательная Саша Полян, специалист мирового уровня, которая преподает идиш в МГУ. Она помогала ставить правильную интонацию. Мы использовали идиш не потому, что захотелось, а потому, что в 70-е годы во дворах Одессы его можно было часто услышать. К сожалению, к середине 80-х многие одесситы, говорящие на идише, уехали.
Персонажи в фильме списаны с реальных людей?
Отчасти это мои друзья, знакомые, знакомые родителей, родственники, соседи. Конечно, многое было придумано, переписано, и не каждый персонаж имеет конкретного прототипа, но за всем этим стоит мой личный мир, который остался у меня с детства.
Кто-то из этого мира уже посмотрел картину?
Пока нет. Да и многие из них уже, к сожалению, ушли.
У большинства людей слово «Одесса» вызывает ассоциации с юмором, анекдотами с Привоза. В вашем фильме настроение скорее драматическое.
Пожалуйста, не живите в мире штампов и клише. Раз Одесса – значит, все должны шутить? Это не так. Не существует Одессы, в которой каждый человек встает утром с улыбкой на лице и с шуткой, заготовленной с вечера. Все живут обычной жизнью, очень простой, с теми же проблемами. Другой вопрос, что это очень специфический город, курортный, многонациональный, свободный. Но я снимал кино не про Одессу, я снимал про мир, которого больше нет, и про то чувство раскрепощения и свободы, которое люди испытали, когда попали в очень неожиданные обстоятельства.
Часть первых зрителей фильма в своих отзывах называли ОДЕССУ своеобразным продолжением «Оттепели». Что думаете по этому поводу?
Я не вижу ничего общего, лично для меня это абсолютно разные проекты. Может быть, такие ассоциации возникли, потому что тут тоже есть Женя Цыганов, тема ретро. Но «Одесса» – это совсем другой мир, где живут совсем другие люди.
Но настоящий второй сезон «Оттепели» будет?
Я очень хотел сделать продолжение. И был написан очень хороший, на мой взгляд, синопсис. С точки зрения драматургии не уступающий первому, а может быть в чем-то и превосходящий. Но тут сыграла роль ситуация с Украиной. Мы хотели снимать в Одессе, потому что в финале первого сезона герой Цыганова садится на поезд и уезжает работать на Одесскую киностудию. Я вырос на этой студии, и могу сказать, что в начале 60-х годов это был советский Голливуд. Когда стало понятно, что в Одессе снимать невозможно, второй сезон начал загибаться. Наверное, технически, можно было бы исхитриться и снять в павильоне. Если бы кто-то пришел и сказал: «Вот вам неограниченное финансирование», мы могли бы построить огромную декорацию киностудии где-нибудь в Таганроге, вытащить туда всех наших артистов и сделать крутой второй сезон. Но пока получается, что это нужно только мне – никто с чемоданом денег не приходит. А я не хочу надрываться, это слишком сложно.
Дай Бог, чтобы кто-то все же пришел с чемоданом денег. Пока хочется еще узнать про ваш новый фильм ГИПНОЗ. На какой стадии производства он находится? Есть ли уже понимание по срокам проката?
Фильм в монтаже. Я еще не показывал никому кино. Возможно, нам предстоит еще досъемка осенью, после чего буду разбираться с прокатом.
ГИПНОЗ ведь станет вашим первым опытом в жанре триллера.
Да, психологический триллер я раньше никогда не снимал. Но здесь главное не жанр, а сама идея и человеческое наполнение. Это еще одна из тех историй, которые произошли лично со мной в подростковом возрасте. Это воспоминания об опыте общения с известным в свое время гипнотизером.
Как вы с ним познакомились?
Меня мама к нему на сеанс отвела в качестве пациента. Почему, зачем – это долгая история. Главное, что я попал в его кабинет. Потом я уже сам напрашивался и приходил на его сеансы с другими пациентами. Сидел и просто наблюдал. Все, что я там увидел, я запомнил на всю жизнь. У меня в голове всегда есть загашник задумок, которые ждут своего часа. Я еще студентом ВГИКа знал, что хочу снять кино про стиляг, потом раз – и вдруг это сложилось. ГИПНОЗ был одной из таких историй, но он бы не состоялся, если бы не нашелся единомышленник в лице замечательного драматурга Любы Мульменко, которая загорелась идеей и написала прекрасный сценарий.
Вы достаточно активно занимаетесь и продюсерской деятельностью. Один из ближайших ваших проектов – многосерийный телепроект «Обитель» по роману Захара Прилепина. На какой стадии находится этот проект?
Сериал снят. Сейчас идет монтаж. Мне кажется, у режиссера Александра Велединского должен получиться грандиозный масштабный сериал с участием потрясающих артистов. Мы очень рады, что у нас есть такой серьезный партнер как канал «Россия 1». Так что надеюсь, у сериала будет удачная судьба.
Как вы в целом оцениваете уровень российских сериалов? Какие перспективы видите в этой индустрии?
У нас уже сложившаяся и достаточно успешная сериальная индустрия, которая каждый год выдает несколько проектов не слабее продуктов Netflix и HBO. Например, «Звоните Дикаприо!». Я вас уверяю, если бы эту историю сняли на английском языке, действия происходили в Голливуде, а главную роль играл известный американский актер, несколько «Эмми» этот сериал точно бы получил. Абсолютно мировой уровень. И это не единственный случай. Сериалы – это дико интересная, захватывающая, талантливая история, которая развивается на глазах. Последние два года начался активный рост стриминговых платформ. И это грозит нам новой степенью свободы, откровенности, новыми темами, потому что многие цензурные рамки, которые работают на эфирном телевидении, здесь отпадают. Насколько эта история живучая с точки зрения бизнеса, смогут ли эти сервисы выжить, не разориться и дальше развиваться, мы поймем со временем. Но то, что появились новые возможности – это факт.
