Технологии

При выборе локаций для съемок фильма МЫ режиссер Джордан Пил стремился избежать приевшихся зрителям ужастиков клише. Никаких мрачных старых домов и лагерей в лесу. Он хотел солнца, песка – словом, неожиданных локаций. Все это он нашел на пляжах и променаде Санта-Круза в штате Калифорния. «В Санта-Крузе очень приятная атмосфера, замечательный парк развлечений и дорожки, – вспоминает режиссер. – Мне очень понравилась идея преобразить эту идиллическую локацию. Если хотите, то я решил попробовать превратить визуальный отпуск в настоящий кошмар. Альфред Хичкок – один из моих любимых режиссеров, и атмосфера западного побережья Санта-Круза напомнила мне такие фильмы, как ПТИЦЫ и ГОЛОВОКРУЖЕНИЕ. Локация позволила отдать дань уважения картине ПРОПАЩИЕ РЕБЯТА – первый фильм, который преобразил миролюбивый ландшафт Санта-Круза».

Глубокие познания Пила в области триллеров и фильмов ужасов позволили отстраниться от очевидного и выбить зрительскую аудиторию из равновесия. «Я люблю фильмы ужасов и всегда интересовался тем, как и почему они воздействуют на зрителей, – говорит креативный директор студии Пила Monkeypaw Productions Иэн Купер. – Однако меня частенько разочаровывает то, как сценаристы выбирают локации. За много лет сформировалась целая подборка локаций, которые встречаются в ужастиках с завидной регулярностью, таких как уединенные хижины в лесу или спальные районы пригорода. Такие локации слишком предсказуемы и практически лишают сценаристов возможности использовать различные нюансы ландшафта. Сценаристы не учитывают, что самыми страшными являются события, которые могут произойти в реальной жизни при свете дня и в самых неожиданных местах. Работы Дэвида Линча – наглядное тому подтверждение».

Променад Санта-Круза с парком аттракционов стал замечательной площадкой для демонстрации кошмара, преследующего Аделаиду и ее семью. «Сам пляж представлял собой контрастную площадку, – отмечает Купер. – Тут были и романтика прибоя, и динамика променада. Действие первых сцен фильма происходит в 1986 году, когда мы с Джорданом были еще детьми. Так что мы и сами разрывались на части между ностальгией и нервным напряжением, которое было столь важно для фильма».

Еще до начала съемок кинематографисты тщательно изучили культуру и историю Санта-Круза, чтобы определить тональность и эстетику будущего фильма. «Санта-Круз – один из немногих городов, в которых остались функционирующие променады и парки развлечений в непосредственной близости от пляжа, – объясняет Купер. – Я тщательно изучил историю города и переговорил с художниками из Лос-Анджелеса, которые выросли в Санта-Крузе. Мы обсудили социально-экономические перемены в городе за последние 40–50 лет. Мы с Джорданом сошлись во мнении, что в культуре Санта-Круза была какая-то нестабильность, чувствовалась атмосфера перемен, которая идеально подходила теме нашего фильма».

Кинематографистам нужно было снимать сцены в Санта-Крузе 1986 года и в современном городе, поэтому художнику-постановщику Рут Де Йонг пришлось придумать, как преобразить променад. «Действие нескольких сцен фильма происходит в 1986 году, – говорит художница. – Для них мы создали 200 дорожных знаков того времени. Мы создали игровые автоматы Whac-a-Mole, популярные в то время и зеркальный аттракцион «Найди себя». Кроме того, мы договорились с владельцами аттракционов и торговцами, чтобы на время съемок все аттракционы работали, а в палатках шла бойкая торговля. Для съемок современных сцен мы практически ничего не меняли».

По сюжету дома Уилсонов и Тайлеров находятся в жилом районе на берегу лагуны, которая выходит в Тихий океан. В Санта-Крузе была такая заводь – лагуна Шван, но снимать там, к сожалению, было невозможно. «Увы, но наши катера и прочее оборудование были слишком шумными, мы побеспокоили бы местных жителей, – объясняет Де Йонг. – Мы искали подходящие локации в Северной Калифорнии и на озере Тахо, но в конечном итоге решили остановить выбор на озере Грегори в национальном парке Сан-Бернардино. В результате все получилось просто замечательно. Там был сосновый бор, подходящая топография, да и снимать по ночам мы могли, не опасаясь кого-то побеспокоить. Мы получили все, что требовалось, и выстроили собственные причалы: два основных и несколько декоративных, для фона. Кадры не создавали ощущения, что события происходят на озере. Это было похоже на залив, из которого можно выйти прямиком в океан, как и было задумано изначально».

Для съемок фильма МЫ нужен был оператор с необычным видением, поэтому место за камерой предложили занять Майклу Гиулакису. «Мы с Джорданом впервые отметили работу Майкла Гиулакиса в фильме Дэвида Роберта Митчелла ОНО, который, вне всяких сомнений, можно считать шедевром современных ужастиков, – говорит Купер. – Майк делает какие-то волшебные наезды камеры на объект съемки. Кроме того, инстинкт безошибочно подсказывает ему, на каком элементе сцены необходимо сделать акцент».

Гиулакис подбирал весьма необычные ракурсы съемки, устанавливая камеру в неожиданных местах. «В фильме есть сцены, которые мне не терпится показать зрителям, – говорит Купер в предвкушении реакции аудитории. – Один из самых моих любимых кадров во всем фильме – крупный план пальцев Гейба, протискивающихся в маленькое отверстие в черном мусорном мешке и пытающихся его открыть. Персонаж некоторое время находился без сознания, а теперь очнулся и понимает, что находится в мешке для мусора, что катером, который он купил утром, управляет его доппельгангер Авраам и что Гейба того и гляди бросят в воду. Все это Майк ухитрился показать одними только пальцами персонажа, ковыряющимися в дырке в мусорном мешке. Это невероятно и очень страшно».

Действие фильма происходит в двух визуально отличающихся друг от друга мирах: на залитых солнцем пляжах и променадах и в зловещем, страшном мире Связанных. Нужно было разработать реалистичный дизайн фильма, который можно было бы без труда превратить в леденящий кровь кошмар. Никто не справился бы с этим трудным заданием так, как художник-постановщик Рут Де Йонг. «Представители Monkeypaw сказали, что хотят видеть дизайн, в котором сочетались бы натуралистичность фильма МАНЧЕСТЕР У МОРЯ и сюрреальный мир картины ТВИН ПИКС, – вспоминает Де Йонг. – Я работала на съемках обоих фильмов, так что сразу поняла, о чем идет речь».

С самой первой встречи Пил и Де Йонг начали продумывать цвет, стиль и визуальное оформление площадок и локаций. «Поначалу мы с Джорданом начали листать сценарий, обсуждая различные идеи, – вспоминает Де Йонг. – В сценарии очень точно прописывалась цветовая палитра каждой сцены, однако в конечном итоге мы решили пойти по иному пути. Мы просто обменивались идеями и разговаривали до тех пор, пока в конечном итоге не сходились на какой-то одной мысли. После этого мы уже двигались в выбранном направлении». В результате фильм был не похож ни на один другой.

В одной из важных сцен в начале фильма юная Аделаида (Мэдисон Керри) гуляет со своими родителями по променаду в 1986 году и заходит в зеркальный аттракцион, где впервые встречает своего двойника – Красную Аделаиду. Съемки сцен с зеркалами всегда представляются сложными, поэтому Де Йонг и ее коллега тщательно продумали и спроектировали аттракцион с учетом места для актеров и специалистов съемочной группы. «Мы хотели, чтобы Аделаида прошла по четко обозначенному маршруту в зеркальном зале, – говорит арт-директор Кара Брауэр, – поэтому для начала мы изучили принцип, по которому строятся подобные аттракционы. Мы нашли подробный чертеж, и, к счастью, он совпадал с тем, который описал в сценарии Джордан. Кроме того, мы хотели, чтобы стены зала украшали фрески, поэтому мы нашли художника, занимающегося именно этим направлением живописи, встретились с ним в кафе в центре Лос-Анджелеса и предложили ему украсить стены нашей декорации своим творчеством. Мне очень понравилось то, что у нас в конечном счете получилось. Признаться, мы сами не знали, получится ли что-то путное из нашей затеи, и сомневались до последнего дня. Увидев все зеркала, темный потолок, хитроумную систему освещения и фрески, мы поняли – это именно то, что нам было нужно».

Это было трудное техническое задание, особенно для тех, кто работал над подобными декорациями впервые в своей профессиональной карьере. «Такой аттракцион можно было увидеть на Кони-Айленде в начале 80-х, – говорит Де Йонг. – Мы использовали полупрозрачные зеркала, чтобы оператор мог снимать из-за них. Было очень интересно поработать над чем-то новым и столь необычным».

Одной из самых сложных и трудоемких площадок стала… та, которую нельзя называть, чтобы не испортить зрителям впечатления от фильма. Скажем только, что речь идет о Связанных, но подробности разглашать не будем. Площадка промелькнула в трейлере фильма МЫ – кажущийся бесконечным коридор с кроликами на полу. Де Йонг начала обсуждать с Пилом эту декорацию еще на первой встрече.

«Мы провели весьма существенное исследование различных тоннелей и бункеров, – вспоминает Де Йонг. – Изначально мы хотели сделать облицовку краснокирпичной, но потом в нашу с Джорданом дискуссию вмешалась дизайнер костюмов Ким Барретт, и планы поменялись. Мы рассматривали различные цветовые палитры, текстуры и поверхности, в том числе архитектуру Северной Кореи и интерьеры торговых центров 1980-х. Именно в результате собранной информации мы нашли, как нам казалось, идеальный вариант. Меня воодушевил один замечательный снимок из Северной Кореи: плиточный пол, бетонные стены и приглушенные бежевые тона. Мы с Джорданом перебрали несколько оттенков, пока не нашли тот, который по-настоящему вгоняет в тоску. В качестве текстур мы использовали многократно повторяющиеся квадраты и линии, которые можно увидеть во всех комнатах, во всей архитектуре места. Словом, у нас получилось очень дискомфортная локация».

Дизайн и атмосфера места выгодно контрастировали с променадом и натуралистичными оттенками пляжа Санта-Круза. «Джордан хотел, чтобы цветовая палитра этой площадки была приглушенной, с оттенками кремового и коричневого цветов, – рассказывает  Брауэр. – В сценах на променаде превалируют пастельные и яркие цвета». По словам арт-директора, единственное, чего вы не увидите, – красного цвета: «Мы воздерживались от использования красного цвета и его оттенков, чтобы появление доппельгангеров в их красных комбинезонах стало настоящим событием».

Тщательно спроектированная секретная локация была очень динамичной – она могла меняться в зависимости от задач Пила и его команды.«Под руководством Джордана Рут Де Йонг и ее команда создали длинный коридор со множеством комнат, – говорит супервайзер по визуальным эффектам Грейди Кофер. – Он был похож на унылое бомбоубежище времен Второй мировой войны. Коридор был спроектирован модульным, некоторые стены были на колесиках и могли перемещаться, предоставляя кинематографистам практически безграничное количество вариаций локации. Можно было выстроить локацию так, что коридор упирался в хромакей – впоследствии на компьютере мы делали его бесконечным. Мы могли сделать лабиринт – бесконечную, непроходимую головоломку. Любые изменения вносились очень быстро, так что локация получилась многофункциональной».

Съемки ужастиков, как правило, требуют большого количества искусственной крови, но, учитывая то, что в фильме МЫ актерам приходилось играть сразу по две роли, кровь пришлось наносить и смывать практически после каждого дубля, по несколько раз за сцену. Непростая задача стимулировала поиск необычного решения. «Я никогда прежде не работала на съемках фильма с таким количеством искусственной крови, – признается Де Йонг. – Нам нужно было смывать кровь, наносить ее и смывать вновь. Команда по разработке спецэффектов создала особые пластыри, которые можно было свободно надевать и снимать. Они были сделаны из резины, но казались кровавыми. Поистине гениальное решение».

Любимым холодным оружием Связанных являются медные ножницы – именно этим инструментом они пытаются прервать жизни Уилсонов. Не удивительно, что Пил хотел создать особый, запоминающийся дизайн, который бы выделял ножницы на общем фоне. «Ножницы неоднократно использовались как орудие убийства в разных фильмах, – говорит Пил. – С одной стороны, я хотел отдать дань уважения тем картинам, с другой – сделать ножницы одним из главных героев истории. В ножницах тоже присутствует некая двойственность – и в буквальном, и в фигуральном смыслах. Они не только состоят из двух частей, но и разделяют спокойную жизнь от форменного кошмара».

Еще больше интересного в нашем официальном канале в Telegram

29.03.2019 Автор: Артур Чачелов

Источник: Universal