Денис Родимин: «Это кино не более условное, чем «Мстители»

Режиссер фильма «Гость» о своем проекте из конкурса «Кинотавра»

Дениса Родимина сложно назвать в полном смысле слова дебютантом в киноиндустрии: он участвовал в подготовке сценариев обоих БУМЕРОВ, ЖЕСТОКОСТИ, ДУХLESS, снимал телефильмы, а в прошлом году даже был членом жюри главного конкурса «Кинотавра». Тем не менее ГОСТЬ – его первая полноценная режиссерская работа. В этой притче речь идет о столкновении человека рационального с необъяснимым. Начавшись с поисков следов небесного явления в глухих лесах, сюжет постепенно сближается с известной всем новозаветной историей, вписанной в угрюмую российскую современность.

В каталоге «Кинотавра» ГОСТЬ указан как дебют, хотя вы в кино не новичок: вы опытный сценарист и сняли как режиссер, кажется, два фильма для телевидения. Воспринимаете ли вы сами эту картину как свой дебют?

Действительно, в 2008 году я снял БЕСА, а потом – ЧУЖУЮ МАТЬ, но это была телевизионная продукция, ограниченная условиями и требованиями каналов. Поэтому я считаю ГОСТЯ дебютом – это уже большое кино, и у меня была возможность снять именно то, что я хочу. Все, что я делал до этого, было для меня скорее учебной работой.

Этот вопрос принято задавать всем сценаристам, которые стали режиссерами, но я все-таки спрошу: что вас подвигло перейти от сценариев к режиссуре?

Думаю, все сценаристы отвечают совершенно одинаково. У каждого из них есть кладбище хороших сценариев, по которым сняты плохие или очень посредственные фильмы. Поэтому многие (и я в том числе) начинают снимать сами, так как считают, что есть замыслы, которые в должном виде могут воплотить только они. Для меня примером является Миндадзе, он стал снимать сам довольно поздно, но это большой режиссер, который делает потрясающие фильмы.

Но вы не боялись ответственности? У режиссера она все-таки больше, чем у сценариста.

Я столько лет занимаюсь кино, что уже не очень разделяю эти две профессии. Драматургия и режиссура родственны, ведь задача режиссера, так или иначе, – донести историю до зрителя. Если хватает сил и темперамента, чтобы помимо выстраивания истории на бумаге еще ее реализовать на площадке – почему бы и нет? Мне это разделение кажется условным.

При этом сценарий ГОСТЯ вы писали не один, а в соавторстве.

Да, мы писали его вместе с выпускницей моей мастерской во ВГИКе Ольгой Слепцовой, она и была основным сценаристом. Изначальная идея была моя, но Ольга привнесла в нее столько всего, что мой замысел можно считать только толчком для истории, которую мы развивали и выстраивали вместе – и даже, наверное, больше она. Ольга очень талантливая, и сейчас мы с ней работаем уже над новым сценарием. Кстати, она как раз режиссурой заниматься пока не хочет.

В конце вы выражаете благодарность Владимиру Фенченко, Александру Велединскому – как они поучаствовали?

Там еще есть Валерий Спирин. Они все читали сценарий, давали советы со стороны, высказывали свои сомнения и соображения. Они очень помогли не только со сценарием, но и с самим фильмом, когда он был уже собран.

А что, собственно, побудило вас обратиться к этой теме – столкновению мистического и рационального?

Мистика – это, наверное, неправильное слово, здесь речь идет скорее о метафизике. Само кино – это большая метафизика, которая воплощается на экране. Этот волшебный мир, который возникает где-то внутри, за экраном, является чем-то совсем не физическим, но зритель начинает в него верить. Тема восприятия современным человеком метафизики меня давно волнует. В фильме много мифологических аллюзий, он, в общем-то, на них построен. В современном мире, а особенно в нашей стране, где постоянно идет поиск духовности, вопросы веры, Бога, места человека абсолютно актуальны. Мой фильм – это попытка найти часть этого пути.

Мы говорим о метафизике, мистике, библейских сюжетах – а какой вы сами видите жанровую схему фильма?

Безусловно, по форме это роуд-муви в его классическом понимании – в том смысле, что подразумевается некий путь. Метафизический роуд-муви с элементами триллера и детектива. Я бы напомнил примеры подобных фильмов, начиная со СТАЛКЕРА и ПАРАДА ПЛАНЕТ. Вообще, архетип пути как поиска некой истины пришел к нам из древности, любое путешествие мифологического героя подразумевает познание. Поэтому мы и выбрали эту форму – путешествия как поиска и познания себя и истины. Не я первый и не я последний обращаюсь к этой теме, любой творческий акт – это тоже попытка понять что-то для себя.

Вы видите ваш фильм как попытку найти ответ на фразу, которая в нем звучит: «Мир логичен и познаваем»?

 Ответ связан с восприятием каждого человека. Да, для кого-то мир кажется логичным и познаваемым. Но наша героиня, которая считала его логичным, вдруг погружается в пучину его непознаваемости. Мне кажется, что говорить о познаваемости мира – все равно что говорить о познаваемости Бога. С этой точки зрения мир непознаваем, Бог – тоже.

Ваш фильм пытается дистанцироваться от социальных тем, но в одном моменте возникает мотив противопоставления истинной веры и ненастоящей, некой критики церкви.

В фильме ни в коем случае нет критики церкви, потому что это противопоставление искренне верующей девушки и не очень верующего юноши, для которого важнее карьера. И в этом эпизоде нет никакой однозначности. Речь идет о том, что в церкви, как и вообще в жизни, есть совершенно разные люди. Для меня был важен образ чистой, просветленной девушки, которая хочет стать матушкой и нести свет людям. А если говорить о социальности, то ГОСТЬ совершенно не о том, мне совсем не хотелось трогать социальные темы. Есть другие режиссеры, которые делают это лучше меня – например, мне нравится творчество Юрия Быкова, большого социального художника. Но лично меня социальное интересует куда меньше.

При этом вы пытались достигнуть определенной степени условности – скажем, в фильме даже не звучат имена героев.

Это абсолютно сознательный шаг, мне не хотелось привязываться к именам: любое имя – всегда указующее. Они – люди. Несомненно, это кино условное, это попытка обобщения, попытка найти метафору, но оно не более условное, чем фильм МСТИТЕЛИ.

На роль главного героя вы взяли литовского актера, которого потом переозвучивали.

Кастинг у нас был огромного масштаба: я пересмотрел всех актеров примерно этого возраста в Москве, Петербурге, Нижнем Новгороде. Арнас Федаравичус, который появился совсем незадолго до съемок, неожиданно подошел с точки зрения задачи, которая стояла перед этой ролью. Единственной проблемой был его сильный литовский акцент, и сначала нам было сложно общаться – мы говорили на смеси разных языков.

В ГОСТЕ рациональное начало воплощает женщина, а эмоциональное – мужчина, что несколько противоречит принятым гендерным стереотипам, хотя кино эти стереотипы ломало не раз.

К финалу нашего фильма происходит серьезное преображение героини, она обретает совершенно другую роль, нежели в начале. Но в принципе современные реалии таковы, что женщина перестала быть просто матерью и хранительницей очага, она играет другую социальную, гендерную роль. Тридцать лет назад в Германии меня бы обсмеяли, если бы я сказал, что канцлером станет женщина. Мне кажется, что сегодня это в большой степени норма. В последнем наборе сценарно-режиссерской мастерской, которую я веду во ВГИКе вместе с Владимиром Фенченко, оказалось только пять парней на пятнадцать девушек. А всего лишь двадцать лет назад было сложно назвать режиссуру женской профессией. Мой друг, наш оператор Олег Лукичев, говорит то же самое о своей мастерской. В прошлом году я участвовал в жюри «Кинотавра», и эта тенденция была совершенно очевидна.