Тимур Бекмамбетов: «После пандемии до половины всего кино будет сниматься в формате screenlife»

Режиссер и продюсер − о новых условиях работы, форматах, и собственных проектах

В 2015 году вышел фильм УБРАТЬ ИЗ ДРУЗЕЙ. Молодежный хоррор в непривычном формате screenlife собрал в мировом прокате $63 млн при бюджете в $1 млн и стал одним из главных продюсерских успехов в международной карьере Тимура Бекмамбетова. Пять лет назад необычный фильм ужасов выглядел как жанровый эксперимент – не более. Сегодня, в момент острейшего кризиса в киноиндустрии, первый в истории screenlife-хоррор воспринимается предвестником того нового кино, которое уже расцветает на экранах наших гаджетов еще до завершения пандемии коронавируса. Мы поговорили с Тимуром Бекмамбетовым о том, как он приспособился к новым условиям работы, какие нововведения были применены при производстве военной драмы ФАУ-2. ПОБЕГ ИЗ АДА и какой будет индустрия после глобальной пандемии.

Как вы себя чувствуете после нескольких недель изоляции?

Для себя я не заметил большой разницы между тем, как жил до изоляции, и тем, как живу сейчас. Я и раньше жил в пространстве зумов, скайпов и чатов, просто были разные декорации. Сменялись гостиницы, сменялся контекст, но суть моей деятельности оставалась той же – общение по скайпу, будь то с коллегами или близкими. У меня на днях в семье прошла годовщина свадьбы по онлайн-связи с участием пятидесяти человек, где мы все поднимали тосты и веселились. То есть моя жизнь мало изменилась по сути.

Как прошли ваши «виртуальные» съемки эпизодов фильма ФАУ-2. ПОБЕГ ИЗ АДА?

Это был интересный эксперимент. Возникла хорошая мотивация – придумать что-то новое в обстоятельствах, когда требуется преодолеть новое ограничение. Требовалось найти решение, как продолжить съемки фильма в условиях, когда нельзя собираться вместе. Сам я оказался в Казани, а съемки должны были пройти в Петербурге. Нашими партнерами были компании Microsoft и Gaijin Entertainment. Все вместе мы придумали, как снять сцену воздушного боя в небольшом павильоне в Питере. Наш герой в исполнении Павла Прилучного сидел в макете кабины самолета на фоне хромакея. Пространство вокруг него было заставлено экранами, и он буквально летал, но просто внутри виртуальной игры War Thunder вместе с шестнадцатью другими пилотами из совершенно разных городов. Павел старался выжить в этом виртуальном бою, а я режиссировал сцену так, как если бы я делал это с участием реальных пилотов. Все, что сняли, мы передали на студию компьютерной графики, которая потом на основе полученной анимации воссоздаст уже полноценный кадр фильма в максимальном качестве. Проект нами снят уже на 70 процентов, остальные 30 процентов доснимем потом, они не требуют компьютерных эффектов. У нас уже идет постпродакшн, фильм смонтирован, недостающие фрагменты вставлены либо записанными голосами актеров, либо проиллюстрированы раскадровками и фотоматиками. К сентябрю эти боевые сцены будут готовы, и мы непременно покажем их на контент-форуме «Кино Экспо», который, я надеюсь, состоится. Эти боевые сцены – первое, на что обратит внимание зритель, благодаря чему он заинтересуется картиной.

Можете уже что-то рассказать про будущую рекламную кампанию фильма?

Я думаю, наше сотрудничество с компанией Gaijin на этом коротком эпизоде производства не закончится. Мы обязательно подключим ее на основной стадии промокампании, что позволит нам охватить ее аудиторию. Тем более ради нас они доработали код в игре, чтобы в ней можно было делать круговой оборот на 360 градусов без участия пилота. То есть убрали те ограничения, которые не страшны для игры, но мешают в съемках.

Насколько мы знаем, вы снимаете сразу и вторую версию фильма, в вертикальном формате.

Да, это вторая инновация, которая была применена на проекте. 80 процентов всего контента в мире сегодня потребляется на мобильных телефонах. И мы приняли решение рискнуть и поставить в каком-то смысле телегу впереди лошади, сделав основным именно вертикальный формат. Таким образом, нашу историю посмотрит больше людей. А во-вторых, это соответствует художественной структуре фильма, его основной метафоре. Как известно, есть два формата изображения – landscape (ландшафт) и портрет. И мы как раз рассказываем историю человека, который смог выстоять, то есть остаться вертикальным, историю эдакого Ваньки-встаньки. Для нас вертикальность имеет символическое значение. Мне представляется, что сам по себе вертикальный формат более чем органичен для нашей истории. Такое любопытное сочетание прагматизма и поэзии. Пожалуй, это будет первый исторический фильм, который снимался таким образом. И меня очень будоражит то, каким все получится. Меня привлекает контраст между жанрами, военным фильмом и приключениями, контраст между современным способом съемки на мобильный и историческим антуражем, само столкновение эпох, которое за счет этого происходит. Разумеется, в вертикальном формате проект будет выпущен не как полный метр, а в виде мобильного сериала эпизодами длиной 5–10 минут. И тут важно понимать, что это совершенно другой способ потребления контента. В вертикальном формате зритель может начать смотреть, прерваться, а потом вернуться к просмотру, когда у него появится время. Поэтому важно захватить его мгновенно, чтобы он не переключился на какие-нибудь новости. Требуется удержать зрителя на протяжении этих 5–10 минут и сделать так, чтобы он вернулся к просмотру впоследствии.

Какова будет стратегия выпуска подобного необычного релиза? Сначала полнометражный проект, а потом вертикальная форма, или, например, оба формата выйдут одновременно?

Сейчас мы совершенно не знаем, что будет даже завтра, так что не станем загадывать. Не исключаю, что к моменту, когда кинотеатры вновь откроются, экраны в них будут висеть вертикально. В том же IMAX это будет сделать сравнительно просто, потому что IMAX-экран уже довольно квадратный. Не составит труда выпустить обе версии параллельно, так как разные аудитории смотрят по-разному. И я не удивлюсь, если вертикальный вариант выйдет первым. Мне бы этого очень хотелось. Да, зритель будет знать нашу историю, но ведь он увидит только часть картинки, а для понимания всего контекста ему придется пойти в кино. Вопрос только в том, сможем ли мы через год, к моменту выхода фильма, с помощью такой модели должным образом монетизировать свой контент. Да, сейчас это сложно, но через год я совершенно не исключаю такой возможности. Если хотя бы 10 миллионов человек честно посмотрят наш фильм за 50 рублей, это позволит нам заработать. 10 миллионов просмотров – не такой уж и большой показатель, это привычный уровень просмотров какого-нибудь ролика Миши Галустяна.

Могли бы вы прокомментировать закрытие дистрибуционного направления Bazelevs?

Мы знали, чем все это закончится, так как у нас есть связь с китайскими вирусологами (смеется). Если серьезно, то мы ушли заниматься screenlife-форматом, а это немного другое медиа, и развитие цифровых технологий – то, чем мне стало интересно заниматься. Зарабатывать деньги старым способом, на кинопрокате, уже было не так увлекательно. Мне стало интереснее понять, как будет выглядеть завтрашний день.

Вам удалось придумать и развить самую долгоиграющую российскую франшизу. Возможно ли кому-то другому повторить успех ЕЛОК?

Мы проводили исследование аудитории после каждой части ЕЛОК, и до 70–80 процентов зрителей всегда готовы смотреть продолжение. У нас давно сформирована лояльная аудитория. В массе своей это провинциальная женская публика. Соответственно, после нас часть этой аудитории сможет перехватить кто-то еще. Потенциал огромный и у самого бренда, который мы теперь развиваем онлайн, и у концепции, которую так или иначе использовали уже многие. ЕЛКИ превратились в своеобразный фестиваль новогоднего кино, где вместе были собраны совершенно разные жанры и истории.

Какие новые screenlife-проекты у вас в разработке?

Первое, о чем хотелось бы рассказать, это наш проект-конкурс «Истории карантина», в рамках которого люди присылают нам свои истории о том, что с ними происходит, пока все сидят по домам. Единственное условие, которое мы предъявляем – истории должны быть сняты в формате screenlife. К нам уже приходят десятки, сотни заявок, мы их все просматриваем. Но так как язык screenlife хорошо знаком далеко не всем авторам, то мы совместно с крупнейшими киношколами (не только Москвы, но и мира) организовали специальные образовательные программы. На протяжении последних трех лет я постоянно веду лекции на тему screenlife по всему миру. Я выступал в Колумбийском университете в Нью-Йорке, в Ливерпуле и в Высшей школе экономики в Москве. В общем, мы много времени уделяем образованию, и на сайте Screenlifer.ru есть специальный образовательный раздел, где можно найти все необходимые лекции, в том числе в формате видео. Можно оставить заявку на обучение, и мы с удовольствием всех желающих погрузим в увлекательный процесс создания screenlife-фильмов.

Как вам те фильмы в формате screenlife, которые уже вышли, но при этом произведены не вашей командой?

К сожалению, складывается ощущение, что их создатели не смотрели все те лекции, которые можно найти на нашем сайте. Они совершают те же ошибки, что и мы, когда снимали свой первый фильм УБРАТЬ ИЗ ДРУЗЕЙ. Они связывают актеров по скайпу, записывают их, потом их с горем пополам монтируют и думают, что сняли фильм на screenlife-языке. Это не так. Когда мы снимали наш первый проект, то делали и монтировали все очень вдумчиво, изобретая массу вещей на ходу. Чтобы грамотно снять screenlife-фильм, важно понимать, что через экран ты не просто показываешь физический мир, а что screenlife – это и есть самостоятельный мир. Как мы пишем в мессенджерах, как мы потом стираем эти сообщения и так далее – это и есть жизнь, и это еще предстоит понять молодым screenlife-кинематографистам.

Если не ошибаемся, вы прогнозируете, что до половины нового контента после завершения пандемии составят различные screenlife-проекты. Что в вас вселяет данную уверенность?

Разрешите, я вас спрошу: сколько времени в день вы проводите онлайн?

Понимаю, к чему вы клоните. Ну, допустим, до четверти всего времени.

Уверяю вас, половину точно, а может быть, и больше. Таким образом, половина событий в вашей творческой и личной жизни происходит именно онлайн. Это и есть сама жизнь – то время, которое вы проводите в мессенджерах и на сайтах. Соответственно, при всем эскапизме кино кинематографистам ничего не останется, как начать правильно фиксировать эту самую онлайн-жизнь – как люди серфят, спамят, отписываются друг от друга и так далее. Я был уверен, что на этот переход уйдут годы, но я же не знал, что случится такой глобальный локдаун.

Захотят ли зрители наблюдать в больших объемах за жизнью screenlife-персонажей? С консервативных позиций представляется, что подобного контента не может быть много.

Как вы сегодня, в 2020 году, снимете сцену ограбление банка? Если вы хотите показать, как в здание врываются люди в масках, с автоматами и требуют отдать им деньги, то от девушек в зеленой форме известно го банка в ответ они услышат: «Ребят, вы ошиблись годом, сейчас у нас уже нет денег, приходить надо было десять лет назад». В общем, в привычном нам всем формате сюжет ограбления банка уже перестал существовать. И признания в любви уже тоже происходят по-другому. Мир неотвратимо меняется, а вместе с ним – и кино. Всем нам хочется, чтобы все было как прежде, но по-старому уже не будет никогда. Будущее приближается неотвратимо. И поэтому важно осмыслить то, что именно приближается. Если те, кто рассказывает истории, не сделают этого, не осмыслят надвигающиеся будущее, то оно будет ужасным. Если не показать и не объяснить, что в чатах можно не только быть хейтером, но и признаваться в любви или, например, кого-то спасти, сказав правду, то люди так этого и не узнают. В противном случае Интернет действительно останется помойкой, в которой есть место только безнаказанности, безответственности, ханжеству и прочим порокам. Наша с вами задача – гуманизировать мир, в котором мы живем.

Как в целом, по-вашему, изменится индустрия после пандемии? Что больше никогда не будет прежним?

Мне кажется, то, что мы сейчас переживаем – это граница, за которой индустрию неизбежно ждет что-то новое. Я не знаю, каким станет новое кино, но оно не будет похоже на предшествующее. И процесс производства, и способ просмотра – все это, уверен, очень сильно изменится. Сами по себе эти изменения не связаны с вирусом, он послужил лишь триггером, который подхлестнул давно протекавшие процессы. Новые идеи, новые способы доставки контента и так накапливались, просто теперь все эти обновления сильно ускорятся. Безусловно, я верю, что все ведущие производители кино, включая онлайн-платформы, обратят внимание на screenlife и начнут снимать фильмы в этом формате. У них просто не будет другого выхода. Традиционное голливудское кино не снимешь менее чем за несколько десятков миллионов долларов, и на это требуется минимум несколько месяцев. Screenlife-фильм можно снять всего за несколько сотен тысяч и в заметно более сжатые сроки. Так что после пандемии, когда денег у всех станет заметно меньше, производители просто вынуждены будут снимать screenlife-кино.