Анна Меликян: «Я решила снять кино про то, как у человека были способности, но он их потерял. Так появился фильм «Чувства Анны»

Режиссер рассказала БК о том, как создавалась ее новая работа

9 ноября в прокат выходит новая картина режиссера Анны Меликян ЧУВСТВА АННЫ. В отличие от других своих произведений, в этом фильме Меликян рассказывает историю обычной женщины, без гламурной профессии или необычных занятий, которая оказывается в довольно сюрреалистических обстоятельствах. Главные роли в проекте исполнил уже сложившийся актерский дуэт – Анна Михалкова и Тимофей Трибунцев. Главный редактор БК Юлия Шампорова поговорила с Анной Меликян об испытании медными трубами, Молёбском треугольнике из трех Анн и о том, как снять фильм-пранк, проверяющий зрителя на наличие чувства юмора и критического мышления.

Мне очень импонирует, что в своих фильмах вы много внимания уделяете женским образам и женскому миру в целом. Кажется, что героиня Анны среди других героинь ваших фильмов – это самая простая, обычная женщина, без гламурной профессии или необычных занятий, которая оказалась в необычных обстоятельствах. Как вообще возникла идея этой истории об Анне, почему захотелось рассказать именно о такой героине?

Мне кажется, я читала Стругацких, не помню, что, в тот момент, когда мне пришла эта идея, и я ее записала. Недавно нашла эту запись, она смешная, там так написано: «Аня Михалкова, простая баба с завода, спасает планету. Не знаю, как, но как-то спасает». Вот с этой записи все, видимо, и началось. В принципе, я недалеко ушла от первоначального замысла, как можно увидеть. Просто пришел этот образ, почему – не знаю, видимо, пришло время мне после столичных героев моих последних фильмов написать историю простой женщины, работницы шоколадной фабрики в Перми. Наделить ее даром и посмотреть, как она будет справляться с этим бременем. Мне показалось это интересной тогда затеей.

Анна Михалкова и Тимофей Трибунцев – на мой взгляд, одни из самых талантливых комедийных актеров в нашей стране, у них уже сложился отличный комедийный тандем в сериале Анны Пармас «Исправление и наказание», но в ЧУВСТВАХ АННЫ они совершенно другие. Поразительно, насколько разную энергию в паре могут создать одни и те же актеры. Насколько я поняла, роль Анны писалась под Михалкову. Почему именно под нее? Какие качества актерские и человеческие нужны были вам, чтобы воплотить вашу героиню? Долго ли пришлось убеждать Трибунцева участвовать в картине?

Трибунцева, кстати, долго пришлось убеждать, потому что он был очень занят, у него параллельно было много проектов, и ему казалось, что это какая-то маленькая роль, что играть особо нечего, просто надо подыграть Ане. Какой-то ценности он не видел в этой роли. А я видела. Его герой – вообще самый положительный персонаж в этом фильме. И если честно, мне кажется, самый положительный мужской персонаж из всех моих фильмов. Он очень важен, и писала я не только на Аню сразу, но и на Трибунцева, и никого другого не видела в этой роли. Считаю, что он сыграл прекрасно, и несмотря на то, что роль его занимает немного экранного времени, по силе и значимости она не менее важна, чем роль Ани.

Ну а про Аню тут все просто: мне очень давно хотелось что-то для нее придумать, и Ане тоже, насколько я знаю, хотелось у меня сыграть, но много лет этого пересечения не происходило. И потом вот момент настал. Для всего нужен правильный момент.

В фильме очень много осмысления того мира, в котором мы живем: здесь и пандемия, и авторитарная власть, и легковерность людей. Вы как бы препарируете реальность и преподносите ее зрителю в несколько утрированном виде. Вообще, всю историю про инопланетян, передающих сигналы из космоса, можно воспринять как один огромный пранк, насмешку над зрителем и проверку его на наличие чувства юмора. Почему вам захотелось поместить своих героев в столь сюрреалистический контекст? Пришельцы как апогей слухов о чипировании и золотом миллиарде во время пандемии? Для того, чтобы воспринимать сюжетный апокалипсис серьезно, в фильме слишком много иронии…

А кстати, я сейчас подумала: я же сама в фильме никак не обозначаю, что это голоса инопланетян. Это просто версия одного из персонажей, врача, а чьи голоса она на самом деле слышит, это уже, думаю, каждый сам для себя как-то определяет. Я не знаю, как красиво ответить на ваш вопрос, то есть мне хочется, чтобы была какая-то стройная конструкция в моей голове и ответ, почему я все придумала именно так, а не иначе. Но на самом деле этой конструкции нет и это во многом интуитивная история. Не просто так я назвала фильм ЧУВСТВА АННЫ. Я в этот раз как никогда пыталась идти за тем, как я чувствую, как ощущаю, и не оглядываться на разум совсем. Ну, видимо, я так и ощущаю эту реальность, раз она у меня такой вышла. Этот фильм, конечно, отражает меня сегодняшнюю.

Вы снимали в Перми и специально искали шоколадную фабрику рядом с Молёбским треугольником – местом, где, по легенде, люди общаются с пришельцами. Расскажите, пожалуйста, о поиске локации. Как я понимаю, вам очень повезло с фабрикой и ее директором.

Да, директор фабрики – это прекрасный человек, Борис Швайцер, я, мне кажется, постоянно про него везде рассказываю, но он правда стал просто подарком для этого фильма. Когда мы искали фабрику сначала в Москве, ходили по разным фабрикам в городе и за городом, там везде все было так бездушно как-то и очень строго. И говорили так: «Ну вот есть угол, можем вам выделить, конвейер идет полчаса в определенное время, успеете – снимете, не успеете – не снимете». И везде было так. Я ходила, слушала этих директоров и не понимала, как вообще мы снимем нашу фабрику. А потом появился Борис, которому я написала в «Фейсбуке»*, и он сразу мне ответил: «Аня, приезжайте, РУСАЛКА – мой любимый фильм». И мы приехали. Он закрыл для нас фабрику на все время съемок и создал нам просто невероятно комфортные условия работы. И вообще был каким-то ангелом-хранителем, ходил иногда по площадке, смотрел. Вечером записывал какие-то мысли и наблюдения в дневник. Утром мне рассказывал. Очень светлый человек. И фабрика, кстати, прекрасная – Пермская шоколадная фабрика.

Так что в Пермь мы поехали из-за фабрики и да, из-за Молёбского треугольника. Хотя сам треугольник и экстерьеры Перми мы придумывали уже отдельно, в других местах. В основном это Зеленоград, есть и Москва, и даже Калуга. Это такой придуманный составной город. Так что люди, живущие в Перми, не узнают, конечно, своего города в фильме. Хотя Молёбский треугольник и памятник инопланетянину Алеше воссозданы в точности.

Вы рассказываете о простой женщине, которая в силу разных обстоятельств становится очень популярна и тут же эту популярность теряет. Это такое испытание медными трубами. Как вам кажется, что нужно человеку, чтобы это испытание пройти и не зависеть от изменчивой популярности и ненадежной народной любви? Что не так сделала героиня и как повели бы себя на ее месте вы?

Думаю, нужна какая-то цельность. Это вообще очень непростая история – быть на вершине, а потом оказаться никому не нужным. Это ведь про потерю любви. Когда ты на вершине, тебя все любят, ты ощущаешь невероятную энергию любви, которая на тебя направлена. И у тебя ее больше, чем, скажем, у простого человека. И когда ты ее теряешь, ты к этому не готов. Я не думаю, что можно как-то к этому подготовиться, для этого нужно быть очень осознанной, цельной личностью. Поэтому так часто люди, которые были на вершине, спиваются, заканчивают жизнь самоубийством, потому что они это познали, тот невероятный адреналин от напора любви к тебе, а потом им предлагают продолжить жизнь, но уже без этого. С таким мало кто справляется. Моя героиня теряет этот дар, думаю, потому, что начинает использовать его не по назначению. Мне кажется, что дар всегда дается для служения людям, а когда ты об этом забываешь или не знаешь этого и начинаешь его использовать только в личных целях, то его могут и отнять.

Как бы я повела себя на месте героини? Знаете, когда я начала писать этот сценарий, это был такой период, когда я чувствовала, что у меня были какие-то способности, не бог весть какие, но были, и вот их больше нет, я их больше не чувствовала, мне казалось, что я это потеряла. И я решила снять кино про то, как у человека были способности, но он их потерял. Так появился фильм ЧУВСТВА АННЫ.

Как состоялось ваше знакомство и сотрудничество с группой Shortparis, музыка которой очень точно дополняет ткань фильма?

Я во время съемок увидела интервью Коли Комягина у Солодникова, мне понравилось, как он говорил, и я подумала, что ничего не слушала у этой группы, надо послушать, и скачала все альбомы. И все съемки я их слушала, просто так, без мысли о совместном творчестве. Эта мысль пришла только на монтаже. Я показала Коле какие-то куски, ему понравилось, и мы как-то очень быстро договорились, что ребята напишут всю музыку. Я тогда не очень задумывалась над тем, что у них нет подобного опыта. До этого они писали песни, но так, чтобы целиком музыку для фильма – такого опыта не было. И это, конечно, совершенно другая история. Мне кажется, Коля сам по пути только понимал, что это такое, исследовал, и как-то сразу у него стало все получаться. В моем монтаже стояли совсем другие музыкальные треки, по настроению даже другие, и каждый раз, когда Коля присылал музыку и она отличалась от того, как я это видела, мне было непросто это принять. Но как-то я решила в этой работе, что учусь доверять другим талантливым людям. Потому что кино – это такой странный вид коллективного творчества.

Несмотря на яркий розовый постер, весь фильм зритель увидит в черно-белом варианте. Почему вы решили сократить цветовую палитру своего произведения?

Мы придумывали цветное кино, отсюда и розовые комбинезоны, которые мы специально отшивали. Но так получилось, что мы вышли в съемки очень поздно, снег стал сходить, и в городе это выглядело очень некрасиво – все в грязных черных разводах, все объекты, и черно-белое изображение оказалось каким-то спасением, за ним все это можно было прикрыть. То есть сначала это пришло от такой погодной необходимости, но уже очень быстро мы поняли, что, конечно, только черно-белое изображение с его вневременьем превращает наше кино в притчу, а это как раз то, что было нужно. Так что все само как-то выстроилось, а смыслы потом подтянулись, как обычно это и бывает.

Анна – это и героиня, и имя исполнительницы главной роли, и имя режиссера, тут тоже сформировался своеобразный Молёбский треугольник. Почему так получилось? Озарений во время съемок не было?

На площадке у нас было то ли восемь, то ли девять Анн. Это само так произошло, хотя мне никто не верил – всем казалось, что я набираю на работу людей исключительно с именем Анна. Поэтому когда на площадке кто-то в рацию обращался «Анна!», там было девять человек, и никто не понимал, к кому обращаются. Мы в какой-то момент запретили это имя в рацию называть и вносить смуту, а обращаться исключительно по должности. По имени я взяла только одного человека – это звукорежиссер Аня Зобова. Она появилась в самом конце, когда все уже было сделано, но мне нужен был звукорежиссер, который это соберет, однако все были заняты и что-то еще. В общем, я была уже такая уставшая на той стадии, измученная этими поисками и тем, что я никак не закончу из-за этого фильм, когда одна знакомая мне по телефону сообщила, что есть какая-то девочка хорошая, может, возьмешь ее. Я спросила: как ее зовут? И услышала: Анна. И я сразу сказала: я беру ее. И просто не глядя взяла и сказала ей потом, что она – недостающая Анна в этом проекте. Так и вышло: с ней мы собрали кино до конца, и она оказалась какой-то прекрасной просто.

В эти дни мы много говорим с индустрией о том, как привлечь зрителей и прокатчиков к отечественному авторскому кино. Как вы считаете, что для этого нужно? Размышляли ли вы над маркетинговыми стратегиями или условиями поддержки прокатчиков/продюсеров/кинотеатров, которые помогли бы российскому авторскому фильму в прокате?

Я не знаю, правда. Был период, когда я пыталась в этом разбираться, мне хотелось снимать коммерческое кино, и я сняла то, что в моем представлении было коммерческим – фильм ПРО ЛЮБОВЬ. Но он ничего не собрал в прокате. И я решила, что мне не нужно больше с этим разбираться, мне просто надо снимать то кино, которое рождается внутри меня. Я и следую этому правилу. И я счастлива, что до сих пор все время находила эту возможность снимать. Что будет дальше – посмотрим.

Вы – одна из самых успешных женщин-режиссеров в индустрии. Можете ли вы рассказать, как менялось отношение индустрии к женщинам-режиссерам за последние двадцать лет? Стала ли индустрия более доброжелательна по отношению к женщинам с приходом на рынок платформ и развитием производства сериалов? Как ситуацию ощущаете лично вы?

Меня все время спрашивают, не ущемлял ли кто моих прав в связи с тем, что я женщина. Я пытаюсь вспомнить. Пока не вспомнила, но очень хочу, чтобы было что рассказывать в интервью. Во всем остальном я не чувствую изменений никаких. Ко мне как относились всегда хорошо, так и относятся, может, потому, что режиссура – это такая профессия, где сложно спрятаться, и когда ты выходишь на площадку и снимаешь кино, ты либо что-то можешь, либо не можешь, и тут уже гендерная принадлежность никак не поможет. А что, вы думаете, мужчинам легко кино снимать? Кино, вы знаете, вообще снимать очень трудно.

*соцсеть принадлежит организации Meta, признанной в РФ экстремистской

Фото: из личного архива Анны Меликян