Технологии

Режиссер Дэвид Литч пригласил в закадровую команду фильма ВЗРЫВНАЯ БЛОНДИНКА своих друзей и коллег, с которыми давно нашел общий язык: оператора Джонатана Селу, композитора Тайлера Бейтса, звукорежиссера Джона Хоулихэна, монтажера Элизабет Рональдсдоттир, а также режиссера второй съемочной группы и постановщика трюков Сэма Харгрейва (с ним Литч работает постоянно). Со всеми ними Литч встречался на съемочной площадке картины ДЖОН УИК. Дизайн будущего фильма поручили художнику-постановщику Давиду Шойнеману, который недавно в должности арт-директора воссоздавал Берлин для съемок картины БЕССЛАВНЫЕ УБЛЮДКИ. Синди Эванс, неоднократно работавшая с Терон, взялась пошить костюмы интересующей эпохи.

Давид Шойнеман, который вырос в Германии, не без основания отмечает: «Берлин сильно изменился с 1989 года, многие здания обновились, другие – достроились. В городе сейчас не найти таких текстур, как в то время, особенно в старом городе. Интересующую нас архитектуру мы нашли лишь в Будапеште, ее можно было выдать и за Западный, и за Восточный Берлин. В Будапеште сохранились замечательные старые заброшенные здания с впечатляющим экстерьером и разрушенным интерьером – как раз то, что нам было нужно. Кроме того, город гораздо компактнее Берлина, а узкие улочки выглядят намного зрелищнее в шпионских историях». Венгерская столица была также задрапирована под Лондон и Париж – нашлись и достаточно широкие улицы, которые могли сойти за улицы этих двух европейских городов.

Здания на легендарном проспекте Андраши в Будапеште, на котором располагаются фешенебельные магазины и зарубежные посольства, стал идеальной локацией для офиса MI6. Литч говорит: «Интерьеры в зданиях говорят о британском могуществе: классические полотна известных художников, кресла с кожаной обивкой, мебель из красного дерева, витиеватые люстры, потолочные гравюры, пушистые дорогие ковры и тяжелые портьеры». На улицах города Шойнеман и его команда соорудили копию участка стены 75 метров в длину и 3,5 метра в ширину, которую установили на подвижную деревянную основу. Стена разбиралась на несколько секций и перевозилась на новое место в Будапеште, чтобы создавалось ощущение, что сцены происходят в разных районах города.

Продюсеры наняли местных художников граффити, чтобы те нарисовали на стене картины наподобие тех, которыми украшали стену жители города и туристы в прошлом веке. Если с «восточной» стороны стены к ней нельзя было подойти близко, то на Западе она стала площадкой для творчества многочисленных художников – как профессиональных, так и любителей. Многие работы дразнили восточно-берлинское правительство, скажем, художник мог нарисовать стрелку и подписать: «Социалистический рай: 10 метров».

Впрочем, если дело касалось нарушения государственных границ, охранники были безжалостны. Пресекались любые попытки жителей Восточного Берлина приблизиться к стене и преодолеть ее. Неоднократно применялось огнестрельное оружие. Нейтральную полосу сторожили охранники на наблюдательных вышках, патрульные и специально обученные собаки. За годы существования стены 125 жителей Восточного Берлина отдали свои жизни, пытаясь выбраться на свободу. 

После очередной передислокации декорация, которую возвела команда Шойнемана, оказалась в шестом районе города, где снималась сцена падения стены. Художники в точности воспроизвели события 9 ноября 1989 года, когда весь мир, затаив дыхание, следил за тем, как немцы откалывают от стены куски цемента, работая молотом и зубилом. Многие наконец-то воссоединились со своими друзьями и семьями, от которых были отрезаны государственной границей.

Не менее важным для проекта Дэвидом (если учитывать Литча и Шойнемана), стал Дэвид Боуи, творчество которого режиссер называет краеугольным камнем картины. Дух и энергетика Боуи, а также музыка таких берлинских энтузиастов, как Ник Кейв и Игги Поп, оказали невероятное влияние на формирование стилей новая волна и постпанк. На съемочной площадке можно было частенько услышать тему Cat People (Putting Out Fire) как дань уважения недавно скончавшейся легенде. Боуи жил в Берлине в 1970-е и записал там три альбома, которые нередко называют «берлинской трилогией». Вторая песня на культовом альбоме Heroes была написана под впечатлением от рисующего на стене художника – Боуи видел это из окна своей студии.

Литч рассказал о влиянии музыки и стиля на сюжет картины: «Западная музыка и одежда были под запретом в Восточном Берлине, но это только подзадоривало бунтарскую молодежь нарушать эти запреты. Вне всяких сомнений, музыка того времени оказала свое влияние на всех и каждого из нас. Многие культовые хиты вы услышите в саундтреке, включая те, которые в то время считались нелегальными».

Палитру для каждого города режиссер тщательно обсуждал с Шойнеманом и оператором Джонатаном Селой. Скажем, Лондон решили показать в серых, неброских тонах, зато в Берлин был более красочным, особенно в охваченном панк-рок культурой Западном Берлине. Чтобы картинка получилась более насыщенной, Села использовал камеру Alexa и анаморфотные линзы. Именно благодаря таланту Селы узкие улочки Будапешта были наполнены удушливой атмосферой запретного города.

«Мы также разделили город цветовыми оттенками: в западной части преобладают зеленые тона, в восточной – синие, – говорит оператор. – Визуальный контраст между Востоком и Западом должен был не только подчеркивать политические и экономические барьеры. Он поможет зрителям не запутаться, в какой части города происходит действие сцены, поскольку герои фильма довольно часто пересекают границу».

Яркие желтые тона сопровождают появление в кадре героя Тиля Швайгера, которому досталась роль владельца ювелирного магазина. Художники выстроили его мастерскую в заброшенном магазине в пассаже в центре Будапешта.

Одним из важных действующих лиц фильма стал предмет реквизита – элегантные швейцарские часы, которые компания Carl F. Bucherer предоставила специально для съемок. По сюжету часы сначала носит героиня Шарлиз Терон, а затем она их передает герою Швайгера. Из Германии был выписан специалист компании Carl F. Bucherer, который должен был следить за тем, чтобы с часами в процессе съемок ничего не произошло. Дело в том, что на протяжении нескольких дублей Швайгер должен был разбирать и собирать часы заново. В результате изысканный аксессуар получил свои несколько минут экранной славы.

Менее ценными элементами реквизита занимался Маркус Хендген, который на протяжении нескольких недель разыскивал и покупал все, что было необходимо для съемок. В частности, в числе приобретенного были и винтажные диктофоны, которыми могли пользоваться шпионы того времени.
Если в Берлине чувствовалась нехватка политической автономии и свободы перемещения, это с лихвой компенсировалось творчеством и свободой нравов. Сцена в тематическом баре, в кабинке которого уединяются Бротон и Персиваль, снималась в заброшенном кабаре в Будапеште. Интерьер был скалькирован со знаменитого парижского Moulin Rouge. В кадре появятся и полуголые танцовщицы, и диваны из красного винила, и шикарные канделябры, и обнаженные статуи, и скандальная картина, изображающая Рональда Рейгана в ковбойской шляпе и сапогах.

Гардеробы в фильме были столь же бесподобны, как и декорации. В кадр сцены в тематическом клубе Pike Club, где впервые встречаются Бротон и Ласелль, попали обнаженные манекены, бетонные барьеры, клетки, неон, огромные граффити на стенах и бросающаяся в глаза надпись на стене «Все, о чем вы мечтали, – по другую сторону страха». В съемках сцены в Pike Club было задействовано более 250 статистов, не говоря уже об актерах главных ролей и съемочной группы. Распоряжение, которое Эванс дала своим сотрудникам, было предельно простым: «Необходимо найти элементы одежды 80-х, но не комичных, а стильных. Они должны перекликаться с модой 60-х и 70-х, как это было в Берлине того времени».

Большую часть костюмов для съемок фильма ВЗРЫВНАЯ БЛОНДИНКА Эванс нашла в лондонской компании Angels Costumes, а также в запасниках студии Babelsberg неподалеку от Берлина – у немцев сохранились уникальные образцы оригинальной военной формы солдат ГДР. «Многие элементы одежды мы купили в Будапеште, – отмечает Эванс. – Настоящим Клондайком стал секонд-хенд под названием Humana, в котором мы купили более сотни различных предметов одежды. Многие костюмы, конечно, пришлось шить с нуля вручную».

В некоторых сценах героиня Терон одета в шикарные платья. Один из таких нарядов был предоставлен архивом дома моды Dior специально для съемок. Красное платье, скорее всего, отвлечет зрителя от всего прочего, что будет происходить на экране. «Это была настоящая бомба! – восхищается Эванс. – Открытые швы, большие черные пуговицы, качающийся подол…»

Впрочем, работа Бротон подразумевает совершенно иную, более прочную и удобную одежду, которая, впрочем, тоже нередко рвалась, учитывая динамичные трюки и батальные сцены. Эванс со своими помощниками постоянно дежурила на площадке, чтобы съемочный процесс был непрерывен.

Во время подготовительного периода режиссер Дэвид Литч увидел, на что способна Шарлиз Терон. Режиссер целенаправленно спланировал сцену продолжительностью в семь с половиной минут, в которой Бротон деловито избавляется от киллеров в заброшенном здании. В этой и каждой другой динамичной сцене с участием Бротон зрители увидят в кадре саму Шарлиз Терон. У актрисы за плечами балетная школа, кроме того, она тренировалась по пять часов ежедневно. Тренировки и феноменальная память, позволявшая Терон удерживать в памяти сложную хореографию, обеспечили ей роль, а ее дублерше – лишние выходные. Впрочем, некоторые сцены Шарлиз все же доверяла своей дублерше Моник Гэндертон. Именно она выпрыгивала из окна четвертого этажа, ухватившись за кабель, и приземлялась в окно второго этажа.

На самом деле, Терон приступила к тренировкам уже через два месяца после окончания работы на съемках фильма БЕЗУМНЫЙ МАКС: ДОРОГА ЯРОСТИ. Она работала в спарринге с Киану Ривзом, когда тот готовился к роли в фильме ДЖОН УИК 2. За этими поединками внимательно наблюдали режиссеры Дэвид Литч и Чад Стахелски.

Продумывая экшн-сцены фильма ВЗРЫВНАЯ БЛОНДИНКА, Литч был поражен тем, насколько Терон была погружена в свою роль. Режиссер решил расширить несколько таких сцен, чтобы актриса смогла полностью реализовать свой потенциал. «У нее исключительные атлетические способности, – считает Литч. – Я с самого начала понял, что не воспользоваться ее желанием поработать в кадре, было бы глупостью. Поэтому я переделал всю хореографию, заявив нашим каскадерам: «Парни, теперь это будет выглядеть вот так…»

Под руководством Литча постановщик трюков и режиссер второй съемочной группы Сэм Харгрейв (который сам сыграл роль Джеймса Гасионе) начал планомерно разучивать с актерами динамичные сцены, в первую очередь заботясь о безопасности. По окончании длительных и утомительных тренировок удалось добиться поразительных результатов. Харгрейв называет стиль Бротон «комплексом Джона МакКлейна»: «Она никогда не пойдет по пути наименьшего сопротивления и будет работать до тех пор, пока сцена не будет идеальной».

«Бротон в невероятной физической форме, и Шарлиз постоянно работала с каскадерами, прося научить ее тому или иному трюку, – вспоминает Литч. – Она сама снималась в превизуализационных постановках, которые мы разыгрывали во время подготовительного периода. Мы начинали медленно, а затем наращивали темп. Шарлиз хирургически точна и может адаптироваться к любой ситуации. Кроме того, она точно знает, в какой момент остановиться, чтобы произвести максимальный эффект».

Как выяснилось, выносливость Терон отлично сочетается со стилем работы Литча. Режиссер вспоминает: «В фильме не будет многих кинематографических уловок, к которым зритель уже привык. Благодаря своим навыкам и способностям, Шарлиз на время съемок стала самой Лоррейн Бротон».

Литчу, Терон и всей закадровой команде фильма удалось почти невозможное. Терон дубль за дублем повторяла более 30 движений, поставленных хореографом, а операторы снимали это на переносные камеры. В определенный момент Терон бросала одного из актеров, игравших ее убийц, на стол, который разлетался на кусочки. Декораторы и реквизиторы тут же меняли сломанный стол на новый, а также все прочие предметы интерьера, пострадавшие во время съемки. Литч вспоминает, что так продолжалось до тех пор, пока «мы не израсходовали все столы, кроме последнего».

Сцены с МакЭвоем на время пришлось отложить, а затем серьезно отредактировать. Дело в том, что за две недели до начала съемок актер сломал руку. В конечном итоге было решено, что герой актера достаточно бесшабашный, чтобы где-нибудь сломать руку. МакЭвой с улыбкой говорит: «Я провел свое расследование и выяснил, что MI6 в то время целенаправленно рекрутировало агентов, которые бы не прожили достаточно долго, чтобы выдать секреты государственной важности».

Актер с трудом избежал более серьезных травм во время съемок. В одной из сцен он ехал за рулем Porsche 911 1980 года: «Мы тогда снимали сцену, в которой Персиваль спасает Бротон. На седьмом или восьмом дубле у меня отказали тормоза, и я понял, что сейчас буквально врежусь в съемочную группу. Я резко крутанул руль и, слава Богу, остановился…, въехав в стену». К счастью, МакЭвой отделался лишь легким испугом.

Важная сцена, в которой МакЭвой, Терон и Марсан находятся в одной машине, стала, пожалуй, самой сложной с точки зрения логистики. Было нанято около 400 человек массовки, сцена требовала впечатляющих декораций и смены всех дорожных знаков по пути следования машины. Кроме того, в кадр должны были попасть десятки машин конца XX века.

Было решено, что большинство машин должны быть малолитражками модели Trabant. Прозванные в народе ласково Trabi, они стали самыми распространенными автомобилями в Восточной Германии. Они собирались в Саксонии, а затем экспортировались в страны социалистического блока. Шумный двухтактный двигатель был крайне слабым, зато выхлопа выдавал за пятерых. Кузов изготавливался из пластика на основе фенолформальдегидной смолы и отходов хлопкового производства — так называемого дуропласта. Все это делало автомобили хорошим поводом для шуток… и вожделенными подарками для коллекционеров.

Координатор автопарка Золт Сомогий выяснил, что многие семьи в Восточной Германии стояли в очереди на новенький Trabi по три или четыре года. Машины очень высоко ценились в то время, и о них хорошо заботились. Чтобы набрать три десятка Trabi, Сомогий опубликовал объявление в местной прессе и проехался по венгерским городам в поисках интересующей его техники. Видя необходимую модель, он стучался в дома и пытался договориться с хозяевами. Винтажные авто находились в разной степени функциональности, но даже стоящая у обочины машина произвела бы должное впечатление. В конечном итоге было собрано около 500 самых разнообразных машин того времени.

Один Trabi стал настоящим бриллиантом в короне Сомогия: полицейская машина, которая гналась по улочкам Будапешта за другой машиной, в то время как основная и вторая съемочная группа снимали погоню. Для этой сцены была разработана специальная подвеска для камеры, позволявшая снимать интерьер машины практически с любого ракурса. Зритель словно оказывался внутри автомобиля. Каскадер Эндрю Комри объясняет: «Мы уже привыкли к удаленному вождению. То есть актер занимает место водителя, а на самом деле автомобилем управляем мы, незримые для камеры. Мини-камеры Alexa, закрепленные в салоне автомобиля, серьезно упростили нашу жизнь. Теперь сидение водителя можно было перенести на другую сторону от актера и спокойно снимать интерьер авто, не захватывая в кадр каскадера».

Иногда в одной машине помещалось до пяти специалистов, которые включали дворники, поднимали и опускали стекла окон и управляли камерой. Для каждого нового дубля выбирался свой уникальный ракурс. Еще до начала съемок команда каскадеров несколько дней каталась по маршруту, чтобы до мелочей отработать хореографию погони.

Сила и выдержка Шарлиз Терон подверглись суровому испытанию в первый же съемочный день – ее героиня Бротон оказалась под водой в тонущей машине. Роль ледяной реки на съемках изображал бассейн, воду в котором целенаправленно не подогревали. Каскадеры были наготове, но в кадре появилась именно Терон, которой удавалось выбраться из машины и всплыть на поверхность – дубль за дублем. Актриса смеется: «Как продюсер я была не в восторге от того, что мой главный актер сам оказывается в подводной ловушке. Но как актриса я не могла отказать себе в этом удовольствии!» 

Бассейн действительно находился неподалеку от реки. В обширном городском парке на острове Маргарет на берегу Дуная был выстроен Олимпийский комплекс, в котором съемочная группа задержалась на 10 недель. Съемки также велись в пригороде Будапешта и в павильонах студии Origo. 

По окончании 10-недельного съемочного периода в Будапеште кинематографисты заказали чартер на Берлин. За неделю работы там кинематографисты успели запечатлеть самые узнаваемые достопримечательности города, включая Александерплац вместе с часами всемирного времени, мемориальную церковь кайзера Вильгельма, телебашню и старый аэропорт Темпельхоф. Действие финальной сцены картины происходит на крыше издательства Berliner Verlag.

30.07.2017 Автор: Артур Чачелов

Источник: «Централ Партнершип»